Любовь к ближнему в гомеопатических дозах
Шрифт:
Он замолчал, схватил чашку, попытался залпом опрокинуть в себя содержимое. И уставился удивлённо в донышко. Чашка была пуста. Не заметили, как допили.
— Хочешь сказать, ты нарисовал картину, к которой шёл всю жизнь? — недоверчиво уточнил Олег. — И она у тебя здесь? Так показывай!
Лёва замялся.
— Не знаю... Тут нужно настроиться...
Но Олег уже вскочил, ринулся к мастерской:
— Показывай, показывай!
Художнику ничего не оставалось, как поспешить за гостем.
По прошлым своим
— Вот, гляди, — Лёва осторожно снял рогожку, отошёл в сторону.
Олег поглядел. «И эта мазня — твой шедевр?!» — едва не сорвалось с губ. Картина и рядом не стояла даже с ранними, школьными работами Лёвы. Пожалуй, и не картина это была. Нагромождение аляповатых, не связанных между собой фрагментов, какофония цвета и контуров. Отдельные части её налезали друг на друга, смешивались, не позволяя ни вычленить что-то осмысленное, ни охватить весь замысел целиком.
— Что скажешь? — поторопил с оценкой своего творения Лёва.
— Креативно, — только и нашёл что ответить Олег. — И как ты её назвал?
— Да говорил же — «Истинная красота!»
Олегу стоило труда не фыркнуть. Стараясь не выдать голосом впечатление от подобной «красоты», он произнёс:
— Неожиданно. А вон то, в верхнем углу, что означает? Ёлки на облаке?
Полностью скрыть иронию не вышло. Лёва нахмурился, повесил рогожку обратно.
— Говорил же, настроить восприятие нужно!
Не дожидаясь гостя, вышел из мастерской. Олег крякнул огорчённо, поплёлся следом. Попытался оправдаться на ходу:
— Да нормальная картина! Твой авторский, неповторимый взгляд на мир...
— Ладно, проехали! Ты ещё чай будешь?
Ответить Олег не успел. Кот, оставленный спать на стуле, вдруг спрыгнул на пол, мявкнул требовательно.
— Опять проголодался, а? — наклонился над ним Лёва. — Извини, брат, больше ничего нет.
— Кажется, это он писать захотел, — подсказал Олег. — Или какать.
— Ох ты... О, у меня газеты старые в кладовке! Пошли, пошли! — художник подхватил котёнка, исчез с ним в коридоре.
Олег сел за стол дожидаться возвращения хозяина. Мысли вертелись вокруг странной картины. Зря он брякнул о ёлках, не было там никаких ёлок. И облака, пожалуй, не было. А что было?
Он с изумлением понял, что не помнит даже отдельные фрагменты картины. Да полно те, была ли она вообще? Сидели с Лёвой на кухне, пили чай, разговаривали за жизнь — какая-такая картина?
Предположение было настолько диким и в то же время правдоподобным, что на миг Олегу стало не по себе. И требовалось это предположение немедленно опровергнуть. Или подтвердить.
Воровато оглянувшись на коридор, где шелестели обрывками газет Лёва и кот, Олег шмыгнул
Он помотал головой, силясь прогнать наваждение. Бесполезно. Закрыл глаза, попытался представить увиденное. Открыл. Не то.
Изображение не просто распадалось на фрагменты. Эти фрагменты будто перемешивались, как стёклышки калейдоскопа, стоило отвести глаз. Но так же не бывает! Это самый обычный холст, самые обычные краски! Картина не может изменяться! Что же с ней не так?
Олег достал из кармана мобильник, активировал фотокамеру. Щёлкнул несколько раз, проверил, что фотографии получились вполне качественные.
На кухню он вернулся вовремя — Лёва нёс кота назад.
— Мы все наши дела сделали! Как взрослый загребает за собой. Так что, чай будем, а?
Олег покачал головой.
— Поздно уже, а мне на работу завтра. Пойду я.
Лёва не настаивал. Проводил друга до двери, опасливо держась подальше от вешалки, пожал на прощанье руку:
— Ты это, не теряйся. В гости заглядывай!
— Обязательно!
Миру, в котором они жили, оставалось существовать чуть больше часа.
Дежурный троллейбус подошёл к остановке удивительно быстро. Ехать предстояло через полгорода, но Олег не заметил дороги. Он разглядывал фотографии, силясь понять, одинаковое изображение на них или нет. Но экран был слишком маленьким, чтобы сказать что-то с уверенностью.
За три остановки до конечной салон троллейбуса опустел. Остановка Олега была предпоследней на этом маршруте. Сам не зная почему, он, прежде чем выйти, крикнул женщине-водителю:
— Спасибо за поездку! Спокойной вам ночи!
Та удивлённо покосилась на него, кивнула.
К дому Олега вела натоптанная тропинка — три минуты, и на месте. Он было и пошёл по этой дороге. Но тут же вспомнил, что коту нужен будет завтрак, повернул к ночному маркету, купил пачку корма. Пожелал спокойной ночи продавщице, клевавшей носом за прилавком.
Дома он первым делом слил фото на компьютер. Вывел их мозаикой на экран. Сомнений быть не могло — это были фотографии одной и той же картины. Никаких различий. Однако то, что Олег видел в мастерской Лёвы, то, что фотографировал, выглядело иначе.
Он потёр лоб. Разумеется, картина не могла меняться, и если он видит её каждый раз иначе, значит, неладное творится с мозгами. Почему-то это не пугало. Лишь захотелось проверить ещё на ком-то. На ком?
Олег открыл почтовик, пролистнул список адресов. Взгляд выхватил: «Наташа». Вспомнилось уверенное резюме Лёвы: «Помиритесь!» Почему бы и нет, в самом деле?