Любовь к Люсинде
Шрифт:
— По правде говоря, милорд, карты мне прискучили. Естественно, я сразу же пошел искать свою очаровательную кузину. Вам, вероятно, известно, что я очень тепло к ней отношусь.
Лорд Мейз усмехнулся. Его золотистые глаза вспыхнули, и хорошее настроение моментально вернулось.
— Уже успели проиграть, Стэссарт? — и он, поклонившись Люсинде, отошел, насвистывая.
— Не могу сказать, чтобы мне был приятен лорд Мейз, — тихо сказал Ферди, пристально глядя ему вслед. Люсинда осталась безразличной к его мнению.
— В самом деле? А я считаю его своим близким другом.
— Можно
Люсинда покачала головой и отняла у него свою руку.
— Чего вы хотите, Ферди? Может быть, лорд Мейз прав? Вы опять проиграли? Вы желаете, чтобы я заплатила вам за свои собственные карточные столы?
Мистер Стэссарт приложил руку к груди, изображая искреннее возмущение.
— Кузина! Подобные подозрения — бесчестие для меня. Я не посмел бы использовать вас с подобной целью. Нет, я вполне способен заплатить проигрыш сам, каким бы он ни был.
— В таком случае, простите, Ферди. Я ошиблась. — На самом деле Люсинда вовсе не была убеждена в своей ошибке. У нее давно сложилось твердое мнение, что ее кузен без дальней цели и словом не перемолвится ни с кем из родственников. Он никогда не гнушался использовать родственные связи для оплаты своих долгов, и почему он должен делать исключение в отношении нее? Однако у нее не было желания вновь устраивать неприятную сцену, поэтому она улыбнулась. — Может быть, вам не понравился вечер? Я бы не желала, чтобы кто-либо из моих гостей уезжал недовольным.
— О, дорогая кузина! Единственное, чем я неудовлетворен, единственная моя досада — это то, что у меня было мало возможностей убедить вас в своей беззаветной преданности. Я жажду наслаждаться светом вашей красоты. Я готов на все, лишь бы заслужить ваше драгоценное внимание. Люсинда, я подобен пустыне, что изнемогает без единой оживляющей капли вашей улыбки. Осмелюсь ли я признаться в этом? Осмелюсь ли подвергнуть себя риску вашего отказа?
Люсинда смотрела на кузена в изумлении. Она и представить не могла, что ему могут быть знакомы подобные чувства.
— Ферди, я…
Ферди вытянул в любовном призыве холеные руки.
— Потанцуйте со мной, кузина! — чуть ли не рыдая, произнес он.
Люсинда лишилась дара речи. Но как только до нее дошла суть его экстравагантного поведения, она разразилась смехом.
— Ах, Ферди, шут вы гороховый! Отчего это я все вам прощаю? — И она приняла приглашение на танец.
Ферди увлек ее в центр зала, и его красивое лицо озарилось мальчишеской ухмылкой, которая так ему шла.
— Вы прощаете мне все, потому что мы с вами так похожи, кузина.
Люсинда слегка отодвинулась от него, взглянула в глаза Ферди и решительно ответила:
— Мы вовсе не похожи! Вы — отчаянный игрок и приспособленец в худшем смысле этого слова. Взгляните только, как ловко вы на секунду заставили меня поверить, что
Ферди буквально пронзил ее взглядом.
— А разве я не без ума от вас, кузина? Люсинда смеясь покачала головой.
— Конечно нет! Если вы убедили себя, что это так, то я подозреваю, что… — Она обвела взглядом зал. — Это магнетический блеск дома Мейзов вскружил вам голову, Ферди, а не я. Вспомните: у меня нет прав ни на что из этого великолепия, и связав себя со мной, вы весьма скоро поймете, что стали жертвой иллюзий.
— Вы полагаете, что так хорошо меня знаете? Вы назвали меня игроком, приспособленцем, Люсинда, и были правы! Я ставлю на карту все — свою репутацию, свое состояние, свою честь, и вот все это я кладу к вашим ногам! — Взгляд Ферди цепко оценивал произведенный эффект. Его прекрасная кузина смотрела на него в немом изумлении и неуверенности. Мистер Стэссарт ослепительно улыбнулся и сказал своим вкрадчивым голосом: — Но разве вы сами скроены не из той же материи, Люсинда? Вы поставили в этом лондонском сезоне на карту те же ценности. Вы хватаетесь за каждую возможность, предоставленную вам судьбой, чтобы вас заметили в свете. То самое общество, которое брезгливо пожало плечами, когда вас выслали из него, теперь рассыпается в комплиментах вам. Ведь это — ваша сладкая месть, не правда ли, Люсинда?
Последовательность фигур в танце заставила их отойти друг от друга, но ненадолго: мистеру Стэссарту удалось заметить злобный блеск в прищуренных глазах кузины. Он втайне улыбнулся. Но, когда в очередной фигуре танца они оказались лицом к лицу, он принял покорное выражение лица и дрогнувшим голосом сказал:
— Простите меня, кузина. Я говорил с вами резко. Я слишком поздно осознал это, но приношу свои искренние извинения.
— Однако мне не кажется, что я похожа на вас, — холодно сказала Люсинда.
— Я совершенно сражен. Я повержен в прах. Мои надежды рухнули, — провозгласил Ферди.
Люсинда слегка порозовела: его драматические сентенции начинали привлекать внимание танцующих. Она тихо, настоятельно попросила:
— Умоляю, прекратите! На нас смотрят. Голос Ферди стал еще громче.
— Я не могу сдерживать себя, кузина! Вы держите меня на расстоянии. Ах, хоть одну улыбку! Одно слово одобрения! Меня это возродит к жизни! В моей душе вновь родятся надежды!
Мистер Стэссарт своими громкими мольбами и рыданиями привлек внимание всех, кто находился поблизости. Даже дальние от них пары — и те обернулись к ним. Лицо Люсинды горело от смущения.
— Боже, что вы наделали, Ферди!
К ее неизъяснимому облегчению, танец закончился. Люсинда повернулась и быстро, с высоко поднятой головой, выскользнула из зала.
Она не узнала человека, который оказался у неё на пути и помешал ее поспешному бегству. Он приветливо ее окликнул:
— Леди Мейз! Как приятно вот так столкнуться с вами невзначай. Я хотел пригласить вас на бокал вина. Это был мистер Уитерби. Люсинда выдавила из себя улыбку.
— Мистер Уитерби, рада видеть вас. Простите, сэр, но…