Любовь к жизни
Шрифт:
– Отчего не провести? Как Верховный Септон триста лет назад признал Таргариенов истинными королями, так и я повторю его подвиг сегодня. Не беспокойтесь, ваше величество, я всё объявлю сам. Желаете сообщить титул, или мне придумать его самому?
– Придумайте, только не связанный с завоеванием,- разрешила Рейлине,- Если всё пройдёт гладко, вы станете Верховным Септоном.
– Вот уж чего мне не надо, так это верховенства,- покачал головой старик,- А вы, кстати, почему в столь зрелом возрасте без мужа?
– Я стала женщиной меньше месяца назад,- усмехнулась Рейлине,- А замуж выйду
Джуди знал, что это означает. Рейлине Рокалион берёт власть в очень тяжёлое время: страна истощена правлением Баратеонов и Ланнистеров, войной на Севере, да ещё и холода подступают. Грядёт долгая, очень долгая зима, она уже началась! Но теперь, когда на трон сядет Рейлине, станет немного полегче. Джуди не так уж и долго знает Рейлине, но что-то ему подсказывает: хуже точно не будет.
И вот на площади собралось много народа, судя по шуму и крикам. Солнце поднималось всё выше…
– Ну, пора,- кивнул Долиш,- Вот-вот солнце войдёт в зенит.
– Хорошо,- кивнула Рейлине и, подобрав юбки, прошла к двери,- Открываем дверь.
Они долго готовились к этому мигу. Долиш был в самом красивом костюме, какой только смог найти, волосы немного завиты. Теон впервые за много месяцев снова покрасил волосы в чёрный, оделся в чёрное с золотом, а подарок Рейлине – брошь – приколота прямо над кракеном. Джуди же вымылся – на этом его приготовления закончились. Нет, конечно, он оделся покрасивее – коронация, как-никак,- но бриться и укрощать буйные кудри он не собирался. Рейлине тоже не сочла нужным как-то краситься и мудрить с причёской, поэтому была с распущенными волосами, которые еле сдерживались заколками, Впрочем, она готовилась немного иначе.
Первыми вышли Теон и Джуди – проверить, как настроена толпа. Толпа была настроена благожелательно: людям надоели Баратеоны и Ланнистеры, людям хотелось мира, покоя и пожрать. Из толпы вылетели, конечно, десятка два помидоров, но в условиях дефицита слишком разбрасываться едой никто не собирался. Вторыми вышли септон Деус и Долиш, причём септон тоже был в самом красивом своём одеянии, с кристаллом в руках, а Долиш торжественно нёс деревянную шкатулку, в которой, если Джуди хоть что-то понимает, и находится корона Рокалионов.
И, наконец, из храма вышла Рейлине Рокалион, первая этого имени.
Толпа затихла – повисло молчание, да такое, что было слышно завывание ветра. Теон ободряюще улыбнулся явно испуганной Рейлине, та попыталась улыбнуться в ответ, но улыбка получилась мрачной, как и само настроение Рейлине.
– Сегодня, в этот знаменательный день, я, септон Деус из септы Бейлора Благословенного, счастлив короновать Рейлине, первую этого имени королеву андалов, ройнаров и Первых Людей, первую из династии Рокалионов, прозванную за свою достойную мужчины отвагу Непоколебимой…
– В точку,- прошептал кто-то рядом с Джуди.
– …и да правят Рокалионы в Вестеросе тысячу тысяч лет,- закончил септон. Щёлкнула крышка ларца, и Деус достал из него не корону даже, а диадему тонкой работы, серебро и аметисты, а прямо надо лбом горит довольно большой алмаз. Этот алмаз Рейлине и Теон привезли из странствий по Эссосу, как и аметисты, и серебро. И
– Обещаю быть достойной королевой Вестероса, делать всё во благо людей,- проговорила она, внимательно осматривая толпу. Мужчины, женщины, дети смотрели на неё со смесью восторга и некоторого удивления. Их можно было понять: не каждый день на трон открыто садится женщина,- И первое, что я сейчас сделаю – проведу публичный суд над славным, но запятнавшем свою честь родом Ланнистеров.
Серсея, Тирион и Джейме, Киван и Лансель – все пятеро стояли рядом, причём из всех них только Тирион абсолютно ни о чём не волновался. Даже Джейме, вовремя перешедший на сторону Рейлине и потому даже не охраняемый, выглядел немного подавленным. Серсея нервно накручивала на палец прядь. Лансель, который вообще-то стал воробьём и отказался от фамилии с землями, искренне не понимал, почему его сюда притащили. Киван вздрагивал.
– Начнём с леди. Леди Серсея Ланнистер, дочь Тайвина Ланнистера, в замужестве Баратеон, прошу подойти ко мне.
Она, надеясь хотя бы на ссылку, подошла к Рейлине и сделала реверанс. Голову она не поднимала.
– Вы обвиняетесь в организации убийства своего мужа Роберта Баратеона, в покушении на убийство Брандона Старка, в организации убийства Эддарда Старка, в узурпировании трона, в развале страны…и в инцесте, конечно же. Признаёте ли вы себя виновной в этих деяниях?
– Да,- кивнула она неохотно.
– Приговор: вы станете Молчаливой Сестрой. Однако,- Рейлине на несколько секунд замолчала, чтобы насладиться недоумением на лицах людей (и, в особенности, самой Серсеи),- Однако если среди людей найдётся порядочный, благородный человек, который готов накрыть своим плащом ваши недостойные плечи и прилюдно простить вас – тогда я сниму с вас все обвинения и никогда больше не вспомню о них.
Энтузиазмом никто не горел. Серсее было уже тридцать четыре, почти тридцать пять: материнство и излишества начали сказываться на её фигуре, а убийство бывшего мужа не придавало ей привлекательности в глазах порядочных, благородных людей. Но только Серсея подумала, что всё кончено, как чьи-то тонкие руки осторожно положили на её плечи плащ из тонкого, мягкого ситца.
– Я, сир Долиш Дроун, готов взять в жёны Серсею Ланнистер,- дрожащим, полным волнения голосом произнёс негромко юноша,- Я прощаю её.
– Хм,- Рейлине улыбнулась,- Долиш, вы уверены?
– Абсолютно.
– Вы осознаёте, что у неё есть дочь и сын?
– Осознаю.
– И что они так же её племянники?
– Осознаю.
– И что с ней вы не получите ни оленя, ни медяшки?
– Осознаю,- Долиш очень тяжело вздохнул, но от шокированной Серсеи не отошёл.
– Что ж, потом не жалуйтесь. Властью моей, вы обручены. Отойдите, пожалуйста, я продолжу суд.