Любовь как приговор
Шрифт:
“Я смотрю с небес и восторгаюсь!!!
Великолепием твоим, о Царственный Стамбул!
Насколько ты велик и необъятен.
Зов к утренней молитве,
Как сотни лет назад, намаз свершают.
В Босфорских водах, скрытый гул веков ушедших.
Я восторгаюся руками, создавшими восьмое чудо света.
Вы
А он остался. Оплот Империи Османской.
Босфор любимый, ты не стареешь вечно молодой.
В тебя гляжусь я, и наслажденья большего не надо.
Восход свои лучи прекрасные купает.
В прохладных водах вечности твоей.
Та вечность столько много знает.
Там слышен звук мечей о головы врагов.
И клич победы восхваление Султана.
Закат твой нежно-розовый целует купола мечетей.
И улочки твои своей прохладой манят.
Они как лабиринты.
На набережной скушай вкусной рыбки,
Её зажарят здесь же при тебе,
Запей чайком душистым.
И посиди, прекрасным видом наслаждаясь.
Куда не глядишь, здесь простор и наслажденье глазам твоим.
Стамбул Великолепный.
Ты один. Услада сердцу моему.
Повтора у земли не будет.
Люблю Тебя, люблю!!! “
– Хавин это просто великолепно. Я восхищена.
– Спасибо дорогая.
Берк:- Тётя, это что-то, я ни знал, что вы пишите стихи.
Все хлопали, и каждый говорил слова восхищения.
Вы меня смущаете. Хватит уже.
Кевин:- Ты ещё многого о своей тёти не знаешь. Какой это золотой человек, и что она умеет.
Микаэль:- Да Хавин, удивила меня тоже не меньше остальных, мы оказывается тебя совсем не знали.
– Ну, хватит, засмущали совсем.
– Дорогая, прочти моё любимое стихотворение.
– Хорошо, но только хватит хвалить. А то, как будто на сцене.
– Читай уже дорогая.
” Ночной Стамбул, как ты прекрасен. Куда ни глянешь огни, огни.
Твои мечети, минареты, красуясь, гордо рвутся ввысь.
Ну а мосты, Босфорский мост,
Как будто в воздухе завис, паря своим великолепием.
Ты чудо, смотреть спокойно не возможно.
Галатский мост пройдись
А хочешь ты в кафешки по седи, на нем есть всё.
Кого не встретишь на мосту.
А мост красавец в честь “Султан Мехмет Фатих “, ведь это что-то.
Кто поднял к небесам такие минареты?
Айя София, Божеский Престол!
Порог переступил, дар речи потерял.
Здесь камень превращён в искуснейший шедевр.
Его лизала соль морская, и солнце жгло,
И молнии сверкали, оттачивая совершенство.
И тысяч поколений умолкнувших столетий.
Их память жемчуг и янтарь.
В невозвратные моря вернулись.
Их отзвуки баюкает рассвет.
Всегда прекрасный молодой Босфор в прозрачности своей.
Здесь Азия с Европою сомкнулись.
И небо вроде бы одно, и волны.
Ан нет, Европа то одно, а Азия другое.
От водоноса длинную прохладную струю поймай и пей,
Стамбулом насыщаясь.
О Царственный Стамбул !!!!!! “
Все захлопали, - Хавин ты чудо. Я лично ничего не понимаю в стихах, но это идёт от сердца.
– Сабина, я тоже в них ничего не смыслю, просто так чувствую. Понятия не имею, как пишутся стихи.
Иногда хочется дать выход чувствам. Да кстати, Кевин тоже пишет и очень не плохо. Должна я вам сказать.
– Сынок это правда? Ну да, мы же только слышали, как он изъяснялся стихами.
– Правда, но читать их сегодня не буду, сразу предупреждаю.
– Он засмеялся.
А где вы живёте, в Азии или Европе?
– В Европе, наш район в Европе.
– Да очень интересно.
Вечер прошёл превосходно. Все были счастливы и довольны.
Молодёжь объединилась своим кругом, у них было веселее. Кевин теперь был в стане взрослых. Да, мысли и заботы у него уже давно были взрослые. А начались эти заботы с беременностью Адель. Тогда он повзрослел в одну ночь.
ГЛАВА 37
На завтра. Одно расстраивало. Левент после операции ещё очень плохо себя чувствовал. Всё-таки он был отцом Дамлы. Тем более он пожалел о том, что сделал. Но Дамла сказала, что дедушка не успокоиться. Он будет мстить, теперь уже за сыновей. Такие люди быстро не успокоятся. Надо быть начеку. Расслабляться нельзя. Хавин с Кевином обсуждали это.