Любовь, как приговор
Шрифт:
– Поляяя, ты тааакой красавчик! Честно-честно! И фигуркааа! Так бы и съела!
– восхищалось пьяное существо, усердно вертясь в руках и расстёгивая первую пуговицу рубашки. Это же чистой воды провокация! Боже, за что мне всё ЭТО? Почему именно мне досталась такая неугомонная жена?
– Ты умеешь молчать?
– на что в ответ последовал размашистый кивок головой.
– Вот и помолчи, пока я тебя несу.
– Я лучше посплю, - сладко зевнула и уткнулась носом в плечо.
До комнаты Алекс молчала. Не издала ни единого звука, поэтому я решил, что она уснула, и положил тельце на законную кровать, укрывая одеялом.
Рубашка полетела на пол, в самый дальний угол, а я сел на край ванной и задумался: если мы так и будем воевать дальше, то определённо разнесём весь лайнер. И, учитывая нездоровые замашки жены, она меня к концу путешествия замучается терпеть и выкинет за борт. А потом наплетёт родителям, что я сам туда упал. Это, конечно же, самое позитивное развитие действий для Лекс и самое негативное для меня.
В комнате что-то громыхнуло, я прислушался и убедился в своём слухе. Как говорится, а вокруг тишина, а вокруг никого. Ничего не стучит и не падает. Да, пора покупать слуховой аппарат. Через пятнадцать минут посиделок в голову пришла дивная мысль: надо завтра подоставать жёнушку её репликами. И можно немного приврать. Так, для пользы дела. Я прошёл обратно в комнату и лёг на свою кровать, закинув руки за голову и мечтательно закрывая глаза.
Но что-то тёплое и гладкое коснулось кожи у рёбер, отчего я резко раскрыл глаза и непонимающе уставился на оседлавшую меня в самом прямом смысле Лекс. Девушка плотоядно улыбнулась, обхватила рукой мою шею и приподняла голову с подушки. А я что, я ничего?! Не сопротивлялся. Не было сил сопротивляться такому. Только в ответ привёл ладонью вниз по ноге. И всё продолжал смотреть прямо в серые внимательные глаза. Ничего не замечая вокруг. А когда уже её лицо потихоньку начало приближаться, то моментально вспомнил о реальности. Нет, так нельзя. Она пьяна, а я воспользуюсь ситуацией? Никогда в жизни. Немного отдёрнулся и резким движением снял девушку с себя, а потом посадил на соседнюю кровать. И только сейчас заметил, что она была одета в розовые коротенькие шорты и белую майку. Девушка что-то капризно закричала, но я опять скрылся в ванной комнате. И проторчал там до тех пор, пока мятежница не уснула.
Голова раскалывалась на мельчайшие осколки, внутри гудело что-то непонятное и невообразимое, каждое движение отдавало в голову и разносилось оглушительным эхом. Как и любой шум извне. Я почти наощупь добралась до первой двери и открыла её, а потом резко закрыла. Судя по звуку - ванная. В которой принимают душ. И кому как не Виктору это делать! Искушение заглянуть внутрь уже с открытыми глазами было велико, но я просто поползла обратно к кровати.
Где-то на полу зажужжал телефон, поиски которого получились очень долгими и усердными. Аппарат затих, а на экране появилась надпись "Непринятые вызовы: 14". И кто бы это мне мог звонить? Конечно же, лучшая подружка.
– Алло, - устало ответила на очередной звонок и зевнула. Да, явный недосып и последствия хорошо проведённого вечера. Или дня. Хотя какая разница, всё равно провела его на ура.
– Ты почему трубку не берёшь?
– рявкнула Моника и тут же затараторила.
– Я тебе вчера звонила, ты тоже молчала. Сегодня пыталась, опять тоже самое. Сколько можно, Алекс? Я тебе подруга или как?
– Ты закончила?
– невинно вставила и получила в ответ едкое:
– Да!
– Вот и славно. Я вчера напилась и ничего не помню. И не говори, пожалуйста, что я конченая идиотка-алкоголичка, без тебя тошно. Да и сама знаю.
– Как это напилась?
– не поверила Мо.
– Вот так! Как это делают самые настоящие пьяницы, дорогая моя. Хлестала виски, кажется, - задумчиво почесала голову и обратила внимание на тележку с завтраком.
– Ну ты даёшь, подруга! Неожиданно, прямо скажу. А где в это время был Виктор? И почему ты напилась?
– любопытствовала она.
– Он ф кофнатфе фифел, - попыталась объясниться с набитым ртом, но сжалилась над девушкой, быстро прожевала всё и нормально сказала.
– Он в комнате сидел.
– Почему?
– насторожилась Мо.
– Как это почему? Потому что я его заперла в ней! Никак иначе быть не может, ты же сама знаешь.
– А из-за чего напилась?
– Он первый напился, а я сглупила и пошла напиваться в ответ, - про "фонарик" и слишком для меня нехорошие предложения муженька я тактично не упомянула.
– Как это? Вы там с ума посходили?
– начала подружка.
– Нет, мой ум на месте. Мой, по крайней мере. А у Вика крыша уже давно улетела в тёплые края.
– Хватит издеваться над ним, Александра!
– ого, это не только отец, но и подружка меня начала полным именем называть! Докачусь я так, точно! Станут на меня все лишь кричать.
– Пойми же наконец, он хороший! Не то что ты...
– А что я? Я ничего плохого ему не делала! Это он первый начал! Как пить и с девицами прохлаждаться, так Вик у нас хороший, а как я напилась, так и издеваюсь над всеми и вообще бяка последняя! Что за дискриминация? Неужели, по половому признаку?
– Нет, просто ты иногда перегибаешь палку со своими шуточками, подколами и местью. Ты должна это осознать, Алекс, должна понять всё сама!
– напирала Моника.
– Я не могу это осознать, к сожалению, - холодно выдавила и начала разгонять салат по краям тарелки.
– Вот именно! Ты ничего не можешь понять! Ты глупа и наивна!
– уже вовсю кричала девушка в трубку.
– Ты ничего не понимаешь в своей жизни! Вот твоя мама бы смогла понять, а ты... Ты совсем на неё не похожа! Внешний вид - это одно, а вот внутренний - совершенно другое! И не перечь мне! Ты так же черства, как и твой отец. Никогда не сможешь открыть человеку все свои чувства. Заставить страдать - легко! А вот открыть себя кому-то - намного сложнее. Ты не задумывалась, почему Вик напился? Подумай, дорогая моя, подумай хоть раз в жизни не только о себе и своих прихотях, а о другом человеке.
– Уже подумала. Но не о Вике, а о маме. И о тебе. Знаешь, Моника, ты права, но я не могу сломать себя и подставить под удар. Раскроюсь, а взамен куча насмешек. Ты этого ждёшь? Хочешь, чтобы я ещё что-то потеряла? Мама для меня была всем: жизнью, воздухом, водой, примером. Чем угодно. Она постоянно раскрывалась и говорила о том, как любит меня. А что потом? Знаешь, каково это, когда теряешь единственного любящего тебя человека?
– Нет, не знаю. Но я хочу хоть раз поговорить с тобой настоящей, - тихо вымолвила Моника.