Любовь как вредное пристрастие
Шрифт:
— У меня есть версия, — я поскреб щетину на щеке. — Видимо, сказал таксисту этот адрес на автомате. Все-таки три года прожил здесь.
— Да, хорошая версия, — Вишневецкая, опустив голову, сняла соринку с коленки. — Думаю, надо ее принять. И поскольку ты впервые вчера напился, я тебя извиняю за это. И выражаю надежду, что такого больше не повторится.
Она на секунду замолкла, бросила на меня странный взгляд и пояснила:
— Имею в виду: не повторится то, что ты снова навестишь меня в пьяном виде.
— А в трезвом можно? — Не удержался от искушения съязвить, спрятал
Милая, я горю таким же желанием не видеться с тобой, каким и ты. Ни мое разбитое сердце, ни покалеченная нервная система тебя не переваривают.
Элеонора мудро промолчала, не отреагировав на мою подначку. Я услышал слабый скрип и поднял голову, чтобы увидеть, чем занята моя бывшая.
Нелли поднялась с места и направилась к окну, чтобы до конца раздвинуть шторы. Ох, как же хочется умереть… Эти длинные ноги, округлые бедра, попка, приглашающе обтянутая светло-голубой тканью юбки…
И очередная фантастическая картинка из сокровищницы моих стимулирующих эрекцию видений. Вишенка удирает от меня, переползая через кровать, короткие шорты почти не прикрывают ягодицы. Я хватаю ее за лодыжки, тяну к себе, переворачиваю на спину, огромные потемневшие глаза смотрят в мои, зовущие губы приоткрыты…
И в тот момент, когда мой член вновь сказал свое утреннее «здравствуй», в голове щелкнули одновременно две мысли. Первое: я сижу в постели жены абсолютно голый. Вторая: мелькнувшая картинка не может быть плодом моего воображения, слишком четкая, похожая на правду.
Застыв, я выпалил:
— Между нами что-то было? Почему я голый в твоей постели?
Нелли замерла, сжимая в руке плотную ткань шторы. Она стояла спиной ко мне, но видел: вопрос заставил бывшую напрячься.
— Нет, — ответила твердо после паузы. Повернулась ко мне, бесстрастно посмотрела в глаза.
Врет. Или нет?
— На кухне тебя ждет кофе. И есть еще бисквит, если ты голоден. — Она зашагала к двери.
— А ты куда?
Язык мой — враг мой. Наплевать, куда она собралась, даже если это свидание с каким-нибудь ублюдком.
Я заскрипел зубами от гнева и бессилия.
— На работу, — последовал ответ.
— Черт, Нелли! Я каждый месяц тебе перечисляю деньги не для того, чтобы ты еще и по субботам вкалывала!
Она установилась у двери, развернувшись ко мне. В глазах разгорался огонек бешенства.
— Мне не нужны твои деньги, и ты это знаешь! Я даже не пользуюсь этой картой больше. Могу прямо сейчас отдать ее тебе. Как раз и понадобится. Думаю, скоро ты не сможешь работать так же успешно, как и раньше, если продолжишь пить. И не смей лезть в мою жизнь! Я хранитель фонда, и должна проверить работу нового реставратора, чтобы в понедельник отчитаться твоей матери, кстати.
— Отлично, — выплюнул гневно я, хлопнув в ладоши. — Ответ принят! Но ты так и не сказала: почему я голый в твоей кровати?
— Отлично, — передразнила она меня, скопировав тон. — Хочешь знать правду, так получай ее! Ты приперся среди ночи, разделся догола и начал приставать ко мне. Ты был омерзителен. И я бы даже испугалась, если бы ты не был пьян до такой степени, что через минуту потуг овладеть мной не свалился
Это дерьмовый поворот. Ссутулившись, запустил пятерню в волосы, сдержал на языке рвущуюся нецензурщину. Выходит, я тот еще урод. Какой бы плохой жены из Нелли ни получилось, она не заслужила быть оскорбленной бывшим мужем таким вот образом.
— Прощай, Егор. Надеюсь, мы с тобой больше не увидимся, — едким тоном закончила она, тихо прикрыла дверь за собой.
«Нет, фигня, я тот еще апологет фантазий, но чтобы до такого дошел», — думал, выползая из постели. Конечно, у нас с ней ничего не могло быть. Она ненавидит меня, свято веря в мифическую измену. Я ненавижу ее за ложь и предательство. Да у меня бы просто не встал на нее. А она бы просто меня не захотела.
Нашел свою одежду. Она была аккуратной стопкой сложена на бельевом комоде и, что поразительно, выстирана. Одно как-то не вязалось с другим: ее холодность, бешенство и … гостеприимство. Вода, таблетки, кофе, бисквит, постиранные вещи и посылающий меня ко всем чертям взгляд.
Тут еще и шестое чувство. Хотя, наверное, седьмое… Впрочем, какая разница? Но это чувство всегда было у меня после великолепного секса. И если сложить два и два, вернее, три и три: постель, мою наготу и странную Элеонору, то напрашивается определенный вывод.
И потом, ее уход, больше похожий на бегство. Ничего бы ей мать не сделала, не получив какой-то там отчет в понедельник. Нелли никогда не приходилось работать по выходным, в эти дни она предпочитала либо на пленэр уходить, либо рисовать в маленькой комнате.
Так в чем, где и сколько раз она мне сегодня солгала? Замечательный вопрос, вне всяких сомнений. Осталось лишь обрести ясную голову, задушить злость, а также желание глупо страдать и ответить на него.
Жаль, нельзя спросить свой член, был ли он этой ночью в бывшей жене. Вот за кем последнее слово должно бы остаться.
Глава 3. Первый, второй и третий взгляды
Три года и одиннадцать месяцев назад
С тех пор как мне исполнилось двадцать два, я не раз убеждался, что чертов везунчик. Ну во-первых, родился, как говорится, с серебряной ложкой во рту. Нет, в число самых богатых наша семья не входила, но и к среднему классу все же мы не принадлежали. Связи, деньги, свой бизнес уже залог успеха в наше нелегкое время и этакий счастливый пинок под зад юноше с амбициями.
Чувство исключительности вообще со всех сторон замечательное. Исключительный заведующий лучшей в городе стоматологической клиники, исключительный мужчина, на которого пусть не гроздьями, но вешаются привлекательные женщины, исключительный сын и брат. Но в двадцать девять я стал уставать от всего этого, почему-то потянуло прочь из семьи, отцовского бизнеса, захотелось определить для себя вершину, своими силами утвердиться на ней и что-то значить не потому, что у меня не пусто на счетах и имеется известная фамилия, а потому, что потом и кровью выгрыз себе место под солнцем.