Любовь контрабандиста
Шрифт:
Хьюго посмотрел на нее в изумлении.
— У тебя, по-видимому, птичьи мозги, если ты действительно думаешь, что я пойду на это, — тотчас парировал он. — Неужели ты не понимаешь, что в любом случае я не могу сейчас порвать с ним? Даже если бы я, паче чаяния, и захотел так поступить, это было бы невозможно.
— Но почему? — настаивала Леона.
— Я могу сказать тебе точно почему, — ответил Хьюго. — Я погряз во всем этом по уши, и, если нам не удастся получить порядочную сумму наличными по крайней мере за две следующие партии товара, я конченый человек, на самом деле конченый,
— Да, но… как же ты мог? — спросила Леона, совершенно потрясенная услышанным.
— У меня не было выбора, — произнес Хьюго почти грубо. — Я никогда не был мастером давать объяснения, но если ты так уж хочешь узнать правду — я задолжал Лью Куэйлу более десяти тысяч фунтов!
— Но как? Почему? — допытывалась Леона.
— Не стоит прежде времени расстраиваться, — последовал ответ. — Он ссужал меня деньгами.
— На азартные игры? — спросила она резко.
— На это и на многое другое, — отрезал Хьюго. — Только не надо смотреть на меня с оскорбленным видом, будто святоша! Не считаешь же ты, что мне с самого начала доставалась большая часть выручки за товар?
Кроме того, я не располагал на первых порах достаточными средствами, чтобы вложить их в дело.
— Но ведь они использовали замок и наши подвалы; даже пещеры, в сущности, принадлежат нам.
— А ты попробуй это доказать, — иронически заметил Хьюго. — К твоему сведению, они обосновались там задолго до того, как я вернулся с войны. Конечно, путь по туннелю значительно безопаснее и потайные подвалы тоже имеют свои преимущества. Но ты же не настолько наивна, чтобы вообразить, будто они не в состоянии прекрасно обойтись и без нас. Им ничего не стоит подняться на лодках прямо от устья реки вверх, до самой деревни. Трактир, расположенный поблизости, — ничуть не менее надежное укрытие, чем наш замок, и при необходимости они всегда успеют проникнуть в пещеру по веревочной лестнице. Только в случае какой-либо непредвиденной опасности подземный ход сможет понадобиться для отступления.
— Стало быть, Лью Куэйл решил привлечь тебя на свою сторону, — произнесла Леона.
— Скорее напротив, это я захотел войти к нему в долю, — ответил Хьюго. — Я даже не был уверен, что мне удастся убедить его меня принять. Он всегда имел зуб против тех, кого он называет сливками общества. Это всем известно. Потом он встретил тебя, и я думаю, что именно это обстоятельство решило вопрос.
Леона словно вся похолодела изнутри.
— Какое я имею к этому отношение? — спросила она недоуменно.
— Очень большое, — ухмыльнулся Хьюго и продолжал со вздохом:
— Ради всего святого, Леона, давай не будем заводить разговоры об этом с утра пораньше. У меня раскалывается голова, и Чард, весьма вероятно, подслушивает у замочной скважины.
— Я и не предполагала, что дела так плохи, — отозвалась Леона глухо.
— Мне не хотелось бы тебя пугать, но, если мы не поднимем со дна моря доставленный прошлой ночью груз и не придумаем, как нам вернее переправить на берег следующий, все окончательно покатится в тартарары. Это должно быть сделано в ближайшие сорок восемь часов. Ставка слишком велика, Леона, и ты просто обязана мне помочь.
— Ах Хьюги, Хьюги!
Она почувствовала, как слезы подступают у нее к глазам, но времени на дальнейшие расспросы не оставалось. В проеме двери, ведущей на кухню, показался старик Брэмуэлл, несший огромное блюдо яичницы с беконом. За ним следовала Роза с подносом, на котором лежали серебряные тарелки с аппетитными, только что поджаренными гренками, большим куском золотистого масла из Джерси и свежим медом.
— Боже праведный! И это все, что вы приготовили на завтрак? — воскликнул Хьюго с отвращением. — Чард подумает, что он попал в какой-нибудь сиротский приют.
Этого мне еще недоставало! — добавил он и внезапно поморщился от боли, едва шевельнув головой.
— Лорд Чард сам попросил подать ему яичницу, — возразила Леона. — И если ты послушаешься моего совета, выпей чашечку крепкого кофе. Это намного лучше, чем вино или эль, от которых твоя голова разболится еще сильнее.
Она пыталась заставить себя говорить естественно, несмотря на то что в глубине души была взволнована и ошеломлена только что услышанной новостью. Хьюги — должник Лью Куэйла! Как он мог быть настолько безрассудным, чтобы допустить такое? Как он мог позволить себе связаться с человеком, явно не заслуживающим доверия и — чтобы не сказать больше — весьма сомнительной репутации?
Но помимо опасности близкого разорения, помимо опасений за судьбу Хьюго, вызванных нависшей нал, ним угрозой, было нечто другое, даже более худшее, что вызывало в ней все возрастающее беспокойство и страх.
Этим худшим для Леоны была та странная интонация, с которой Хьюго произнес поразившие ее слова: «Потом он встретил тебя, и я думаю, что именно это решило вопрос».
Она вздрогнула всем телом. Каковы были подлинные намерения Лью Куэйла по отношению к ней? С какой целью ему понадобилось вовлекать Хьюго в свою преступную сеть?
Глава 4
— Я бы с радостью проехался верхом вдоль побережья сегодня после ленча, если у вас нет возражений, Ракли, — сказал лорд Чард, когда в половине первого пополудни они собрались в столовой, чтобы слегка перекусить.
Хьюго тотчас оторвал взгляд от тарелки с остывшей едой, и Леона заметила выражение страха в его глазах.
— Меловые холмы — не слишком привлекательное место для прогулки, — ответил он резко. — Я уверен, что вы, ваша светлость, получите гораздо больше удовольствия, выбрав другое направление.
— Мне очень хотелось бы также осмотреть деревню, — продолжал лорд Чард вкрадчивым голосом, как если бы Хьюго его не перебивал. — Насколько мне известно, она славится своим трактиром, который одно время часто посещался джентльменами… с большой дороги.
Леона затаила дыхание. Она понимала, что пауза перед последними тремя словами была сделана им намеренно.
— Ума не приложу, откуда до вас могли дойти такие вздорные слухи, — отозвался Хьюго сердито. — Этот трактир — всего лишь жалкая хибара, где деревенские парни распивают свой эль, и не представляет ни малейшего интереса для человека вашего круга, милорд.