Любовь моя
Шрифт:
— Вижу, наступил автор на твою больную мозоль, — сказала Инна, прищурившись, внимательно изучая Аню.
— Ты не ошиблась. Демонстративно уйдя из семьи «герой» решил наказать жену за попытку защитить свое женское достоинство. Поделив детей, священник не думал о том, что они теряют жизненную опору. Младшего сына он лишил мамы. Общеизвестно, что до тринадцати лет мальчики больше нуждаются в матери, чем в отце. Но что самое подлое, оставил без женской заботы и ласки маленького больного ребенка, чем наверняка усугубил состояние его здоровья. И старший оказался без отцовской
Это до чего же надо было довести любившую его женщину, мать своих детей, чтобы она даже не попыталась вернуть себе мужа!
— Она, очевидно, не глупая женщина и поняла, что не будет нормальной семейной жизни с человеком, который будучи виноватым в разладе отношений, уходит из семьи, представляясь обиженным, оскорбленным, непонятым. За такого не имеет смысла бороться. Он не изменится в лучшую сторону, — уверенно ответила Инна Ане.
— Может, они стоили друг друга? — все еще владея собой, пробурчала Жанна.
Наступило молчание. Казалось, что каждое мгновение этой тишины делало этот вопрос еще более трудным для понимания.
— Ты не знаешь, что чувствует отвергнутая, униженная женщина, — наконец зло выдавила из себя Инна.
— Да, видно очень непростые отношения были между супругами… А ты тоже крепко священнику врезала, жестко разделалась, — удивилась Аня.
— Мужчины беспардонно предавали. И теперь, когда я закрыла для себя тему мужей, предпочитаю экстраполировать свой горький опыт на всех мужчин, — горько пошутила Инна. — Лишь когда порвала с последним, я, наконец-то, обрела желанный покой.
«Инна и вдруг покой? Несовместимые понятия, — удивилась Жанна. — Видно, мужья крепко ее доставали».
*
— Скупым, но вызывающим сострадание языком священник рассказывал, как много он сделал для сына во время его лечения и операции, как много перенес волнений и страданий.
— И тем самым будто искупал, снимал с себя грех разрушения семьи, — опередила мнение Ани Инна. — Уж что-что, а говорить проникновенно он умеет. Профессия обязывает. Я цепенею от «светлого всепоглощающего чувства чистого умиления»! Священник говорил, что брак — Божья благодать, способная освятить и возвысить человеческие привязанности. Так почему же он — со своим-то самомнением! — не сумел свой брак ни освятить, ни возвысить. Я бы такого за шкирку и за порог.
— Дома или церкви? — уточнила Аня.
— И того и другого.
— Согласна.
— Вы слишком предвзяты, — хмуро отреагировала на слова подруг Жанна.
— Я, может быть, для тебя недостаточно умна и гротескно категорична, но все равно не отступлюсь от своего мнения. Семья и ее счастье строятся на любви, браке и компромиссах. И на взаимопрощении, в конце концов.
Аня не дождалась ответного хода Жанны.
— Кто-то сказал, что праведная жизнь бессознательна. А я как задумаюсь… — вздохнула Аня.
— Видно попадья тоже задумалась, — заметила
— Значит, не крепко она утвердилась в религии, раз безропотно отпустила мужа и концы обрубила, — сказала Жанна.
— Нет, вы только послушайте ее! Поп ушел из семьи, а она попадью винит! Тебе религия мозги иссушила? А если бы он такое сотворил с твоей дочкой или внучкой, кого бы ты защищала? — поднялась на дыбы Аня.
— Отсутствие такого мужа в жизни бывшей попадьи обернется для нее отрадной передышкой и последующим осознанием свободы от деспотизма, — сказала Инна. — Имею опыт.
— Нужна ли ей эта свобода? — засомневалась Жанна.
— Она свое слово уже сказала. А поп, ты думаешь, не пожалел о своем промахе? — спросила Аня.
— Пожалел? Такие типы, даже заботясь о ребенке, сначала думают о себе и жалеют себя.
— Я не могу уйти от ощущения, что тут ты густо перебираешь, перегибаешь палку, — забухтела Жанна, отворачиваясь к стенке. — Священник сухо и строго растил себе смену.
— Старшая дочка нашей однокурсницы Люси-маленькой в Москве перенесла две операции на сердце. Люся два года не выходила из больницы, работала нянечкой, а ее муж в это время дома растил младшеньких. И в заслугу они себе этот труд не ставили, долгом родительским его считали. А этот… возносит себя, — упрямо стоит на своем Аня.
— Пока моя подруга Тоня боролась за жизнь и здоровье сына, ее муж требовал от нее максимального внимания к себе, но и этого ему было мало. Он еще и любовницу завел.
— Степень подлости, как и степень благородства у всех разная. — Это Лена не выдержала.
«До боли знакомое… изящество и завершенность формы мысли. Голос флейты слышен при любом звучании оркестра», — удовлетворенно отметила внутри себя Инна.
После паузы разговор продолжила Инна:
— Мне кажется, этот герой-священник символизирует истинно русский характер, который не спрячешь и под сутану.
— В какой его части? — настороженно попросила уточнить Жанна.
— Необыкновенно смелый размах, как правило, не сообразуется с личными и бюджетными возможностями, — рассмеялась Инна.
— Промахнулась. Церковь, как я поняла, он все же построил! — в сердцах сказала Жанна. Видно она восприняла слова Инны как покушение и на свое религиозное чувство.
— Хвала ему за это. Но Инна, говоря о личных возможностях, имела в виду душевные качества, которые должны в семье проявляться. Непролитые слезы ребенка важнее построения символа веры, — объяснила Аня. — Помнишь, у Достоевского?
— У тебя разум тонет в эмоциях. Ненавижу нетерпимость в любых проявлениях, чем бы ее ни оправдывали, — сказала, будто отчитала Аню Жанна.
— Ненавидишь? Это и есть проявление нетерпимости, — подловила Инна Жанну.
— Да, я зациклена на несчастных детях. Я же сама детдомовская и работаю с детдомовцами. Жалость к ним у меня в крови, — не приняла Жанниной критики в свой адрес Аня.
— И все-таки тот священник — деловой человек. Он направляет свою энергию на конкретное дело, — снова вступилась за героя книги Жанна.