Любовь моя
Шрифт:
— А мне нравится, когда Бегбедер изящно привносит в уже известные факты совсем другое понимание, как бы иначе их расшифровывает. — Аня сознательно ушла от Инниных нападок, не желая быть вовлеченной в перепалку о Рите. — События у него приобретают неожиданный ракурс. Вроде ты знаешь эти вещи, а они вдруг начинают блистать и уже выглядят иначе, не так черно и тоскливо.
— Так ведь «французу для радости и смеха и страдания не помеха», — рассмеялась Инна.
— Не упрощай. Занятный он человек. Наслышана об его громких, я бы сказала, концептуально значимых проектах и экспериментах
— Ты считаешь, что это что-то совершенно новое в литературе? — удивилась Аня.
— Не знаю. Бегбедер экспериментирует с формой, надеясь таким путем лучше донести смысл своих произведений. Он пока не переберет и не испробует массу всевозможных вариантов, не успокоится.
— Молодец, — похвалила автора Инна. — В данном случае его эксперименты не цель, а инструмент, способ.
— Не скупишься на похвалу. Беспрецедентный случай. А на ругань? — с усмешкой поинтересовалась Жанна.
— Когда есть за что.
— Ощущаешь потребность?
— Вся прелесть заключается в том, что у француза нет никакой возможности передо мной оправдаться, — рассмеялась Инна.
«А Лена больше не высказывается. Напустила на себя загадочность и молчаливо демонстрирует свое превосходство? От нее веет спокойной мудростью или безразличием?» — неодобрительно подумала Жанна.
— Инна, знаешь, какой вопрос не дает мне покоя? Рита вне зависимости от французского писателя сама догадалась так писать или все-таки «подсмотрела» и позаимствовала его идею, потому что она созвучна с ее мнением? — спросила Жанна.
— Тоже мне ноу-хау! Дело в том, что подобные вольности всегда были позволительны для пишущих в замечательном жанре «воспоминания». Вот Рита, очевидно, чтобы оградить себя от нападок критиков, и отнесла себя к таковым. Воспоминания — осевой жанр ее творчества, — ответила Инна. — Двадцатый век — эпоха мемуаров. Все кому не лень пытаются…
— Воспоминания — субъективная правда времени. Они корнями уходят в прошлое и соединяют настоящее с будущим, — заметила Жанна. — Индивидуальная память о прошлом — тоже наследие.
— Воспоминания — память сердца. Они бывают не менее художественные, чем романы. В них случается обнаружить и легкость слога, и воздушность фразы, и полезную информацию, — тоже защитила писателей Аня.
— Иногда и более того… — многозначительно усмехнулась Инна.
*
— …И что интересно: Рита только взялась за перо, и вектор ее удачи тотчас расположился в положительном направлении. А ведь где-то, даже в хорошем смысле, идея была авантюрная. Получается, в модную струю попала, когда стало приветствоваться смешение жанров, — заметила Аня. — Я думаю, ее книги выдержат испытание временем.
Инна резко повернулась к Ане и испытующе взглянула на нее, мол, кому поддакиваешь?
«Как уничтожающе-строго посмотрела!» — удивилась Лена.
«Какой недоброжелательный, презрительно-оценивающий взгляд! Актриса. Угомона на нее нет. Раньше она тоже была яростная и активная, но, правда, по большей части очаровательная и жизнерадостная. С ней
— Рита не ставила цели превозносить себя как теоретика или новатора в литературе. Ей хотелось показать, что всех людей нельзя привести к общему знаменателю. Одним важнее духовный и душевный комфорт, другим достаточно машины, квартиры и дачи. И при этом они могут быть весьма приличными, безвредными людьми, честными тружениками. Она пишет о семейных катастрофах, ищет пути их преодоления, исследует различные по глубине срезы интересующей ее темы. Она считает, что проблемы современной семьи должны стать достоянием гласности. Писатели просто обязаны вторгаться в, казалось бы, запретные, священные зоны во имя будущих поколений. Каждая несчастливая семья — это «Титаник» со всеми его последствиями, — сказала, как процитировала Аня.
— Залезать в чужие спальни? Подглядывать, трясти грязным бельем? Рита остановила свой выбор на этой самой что ни на есть примитивной теме — на жизненной мешанине? — покривила губы Инна. — Она жадная до человеческих судеб? Ей интересно вскрывать внутренние дефекты семей? Ее герои — экстраполированные, доведенные в своих типичных чертах… до уродливости? Ей бы заняться персонификацией символов, визуализацией духовных состояний, заставлять чувства и чувственность работать со сцены. Мистическая, экстравагантная интерпретация еще больше усилила бы ее произведения.
Аню будто взорвало:
— Я думаю, с символами у Риты свои, несколько другие отношения. Не сказать, что она их совсем не принимает во внимание, но они для нее просты и скучны, Рита предпочитает метафоры, но притом людей как бы с натуры пишет. У нее живое, доброе слово, прекрасное чувство языка, и это главное. Похоже, это ты в своем покореженном сознании представляешь ее героев таковыми. Они в тебе что-то воскрешают? Ты любую известную фразу умудряешься извратить, представить в другом свете, и она перестает нести вложенный в нее первоначальный, высокий смысл.
— Это прозвучало по-детски неизъяснимо очаровательно. Я чувствую себя голой. Давай Аня, не подгадь, не разочаруй, выдай еще что-нибудь этакое… умное насчет метафизики слов или о мощном подсознательном в романах Риты; что-нибудь новенькое о попытках познать природу гениальности. А то ты у нас обычно как неявная, слишком «сложная» математическая функция.
«О Боже, — выдохнула Жанна сквозь зубы. — И как я это должна истолковывать? Сколько еще неловких моментов всем нам доставит Инна? После некоторых ее пассажей я бы на месте Ани руки ей не подала. А она не видит причин для конфронтации?»
Но Аня на этот раз не поддалась на провокацию, ответила Инне вполне спокойно:
— Мне кажется, что воспоминания, сплавленные с анализом — Рита их очень удачно соединяет, — выводят ее произведения на более высокий интеллектуальный уровень. Может, поэтому она надолго застряла в этом жанре? С глубоким знанием дела исследовать природу современных взаимоотношений — разве не достойная тема? Проникать в Бермудский треугольник человеческой психики, изучать, доходить до сути… чтобы растрогать холодных, расшевелить равнодушных…
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
