Любовь на грани смерти
Шрифт:
Но ни одна машина не остановилась, и никто не только не предложил мне свою помощь, но и не спросил, всё ли у меня в порядке.
Наоборот, рассмотрев нас, встречные автомобили лишь прибавляли скорости. Впрочем, может это мне и казалось. Позже я вспомню об этом эпизоде, когда окажусь в похожей ситуации на улицах Афганистана. В стране, которую во всём мире называют самой враждебной для женщин. Вспомню и подумаю, что не так и много отличий в этих, на первый взгляд, таких не сравниваемых моментах. Только там, в Афгане, меня будут
А здесь на меня бешеными псами смотрят мои соотечественники, мои ровесники, живущие со мной в одном городе, на соседних улицах. Смотрят, готовые набросится на меня и растерзать, как только их хозяин, человек, который бросает им кости, скажет: «Фас!».
— Можешь топать чуть быстрее, — шипит на меня Стас. — Нас из каждой машины перестрелять могут.
— Я не прошу вас плестись рядом со мной. Подождите в машине. Куда я отсюда денусь? Если и застрелят, то меня одну. Минус проблема для вас, — гавкаю в ответ.
Словно услышав его слова, недалеко от брошенных машин паркуется старенькая иномарка.
— А это ещё что за чудо? Вторая партия подъехала? — недоумевает начальник охраны и приказывает остальным: — Стреляем, едва там кто-то зашевелится.
Глава 18. Бабуля
Сам Стас сразу же прикрывает собой родственника. Предварительно убив меня собственным взглядом, тоже дёргает себе за спину. Мы делаем ещё несколько шагов, когда дверца машины открывается и на дорогу выходит сухонькая старушка. Лет восьмидесяти.
— Парни, не расслабляемся, — приказывает Стас.
— Отпустите внучку, — говорит «бабушка», едва мы подходим ближе. — Погуляли и хватит.
— Ещё не нагулялись, — отвечает Леон. — Что-то не припоминаю вас, бабушка. Кажется, у моей жены такой ещё с утра не было.
— А к вечеру появилась, — не теряется старушка. — Отпустите девушку. Не стыдно, вшестером и на одну? У нас в стране женщин больше, чем мужчин. Что ж вы, такие видные, каждый себе не найдёте? У меня внук служит в полиции. Там дед в салоне машины уже ему все ваши номера переслал.
— Ничего, пусть в гости приезжает. Мы ему тоже в ответ денег перешлём, — ржёт Стас. — Как думаешь, нас послушает или тебя, бабуля?
— Девушку отпустите, — не сдаётся старушка.
— Всё хорошо, — пытаюсь улыбнуться я, сжимая ладонь Леона. — Мы в детстве из початков кукурузы кукол делали. Ехали мимо, я попросила мужа сходить посмотреть. А там настоящее болото после дождей, поскользнулась, упала.
— И вся стая о тебя споткнулась? — не сдаётся бабуля, кивая головой на охрану.
— Бестолковые, что с них взять, — неожиданно улыбается Бесов. — Были бы с мозгами, как ваш внук, в полиции бы служили.
— А кукол не нашли? — не отстаёт моя защитница.
— Там кукуруза мелкая, — смеётся Леон. — Здесь, у дороги, крупнее. Стас, нарви
— Чтобы волосы разные были, — прошу я.
— Идём, — Стас толкает в бок одного из охранников и скрывается в самой высокой кукурузе. Через пять минут возвращаются, неся с собой около десяти початков. С разными «волосами».
— Вот белые, зелёные, красные, фиолетовые, — показывает мне Стас и тихо добавляет. — Знаешь, куда я тебе дома эту кукурузу засуну?
— Выспела, говоришь? — недослушивает бабуля и подходит к нам. — Правда, спелая. Знать бы ещё, чем они тут её удобряют? Нашим куркам на целую неделю хватит. Не отравятся?
— Так на рынке точно такую продают. Думаете, с другого поля? — подключается к разговору один из охранников.
— И то правда, — соглашается бабуля. — Детка, они точно здесь тебя не сильничать собрались?
Я не сразу понимаю значение слова, затем, поняв, краснею и зачем-то ещё крепче прижимаюсь к Леону.
— Нет, всё в порядке, — отвечаю сердобольной бабушке. — Спасибо вам, что остановились.
Старушка смотрит, как рука мужчины осторожно обнимает меня за плечи.
— Правда, муж?
Осторожно прячу свою правую руку в широкой ладони Бесова, чтобы глазастая бабуля не увидела отсутствие кольца. Как можно счастливее улыбаюсь:
— Правда. Недавно поженились.
— Ребёночка ждём, — делится секретами "супруг." — Ни в чём ей не отказываю. Захотела в кукурузу, значит в кукурузу. Села попой в лужу, тоже ничего, достали. Вернёмся домой — отмою. Вы извините, но нам пора. Кушать уже нужно. Видите, какая худая? Как такой ребёночка рожать? Я говорю — кушай больше, а она всё о фигуре заботится.
— Боюсь, что другую найдёшь, когда я стану толстой и некрасивой, — мило улыбаюсь в лицо "супругу" и перевожу взгляд на старушку. — Люблю его очень. Переживаю, чтобы не бросил.
— Не бросит, — почти неслышно произносит Стас над моим ухом. — Ещё три жены сверху возьмёт. Нам четыре раза жениться можно.
— Отнеси бабушке кукурузу, — говорит Леон одному из охранников. — Лиза, какую себе оставишь?
Я выбираю с самыми густыми белыми волосами. Прощаемся с боевой старушкой и наконец-то садимся в машину.
— Ложись, — говорит мне Леон, помогая лечь на бок и удобно устраивая мою голову на своих коленях. — Ещё немного потерпи. Сейчас разденем твою попу и мазью намажем.
— Ещё ремнём бы пару раз пройтись, — добавляет с переднего сиденья Стас и машет перед собой оставшимся початком. — И кукурузу туда засунуть, чтобы лучше запомнила.
— Прикрой рот, — рявкает Бесов. — Своим подчинённым засовывай, а то они у тебя только тем местом и думают.
Вернувшись в дом, мы сразу прошли в хозяйскую спальню. Зайдя в ванную, я поспешно разделась. Попу жгло так сильно, что терпеть дальше просто не было сил. Взяв пустой мусорный пакет, босс бросил туда свои испачканные брюки, затем мою майку и брюки.