Любовь на гранях
Шрифт:
Андре вздохнул и выпалил:
— Мои родители… заставляют меня разорвать помолвку.
Удар попал точно в цель. Как еще я не упала?
— Не знала, что была помолвлена с твоими родителями… — просипела.
Он посмотрел на меня с отчаянием и… решимостью.
— Ты не можешь не понимать…
— Что ты решил не бороться за нас? — тоска и боль, несмотря на все мои попытки сдержаться, прорывались в каждом слове. Я смотрела на того, кого считала родным и близким человеком — почти что частью моей семьи! — и понимала,
— Я пытался убедить их… — он вздохнул и запустил пальцы в светлый волосы… Как я любила делать, когда мы были наедине…
Завеса!
Не хочу об этом думать.
— Я два дня проторчал в нашем доме, пытаясь договориться. Умоляя помочь тебе… сделать частью нашей семьи, чтобы защитить. Но… вчера отец вернулся из дворца и сказал, что король в бешенстве… и удар может обрушиться и на наш род, если я буду настаивать.
— А может и не обрушится.
— А ты бы стала рисковать? Своей семьей?
Он посмотрел на меня зло и с некоторой надеждой. Как-будто хотел услышать заверения, что я рискнула бы всем.
Но правда была в том, что я сама не знала…
Сглотнула слезы и теперь уже сама подошла к окну.
Зародившееся утро посеребрило площадь, и та выглядела торжественно и красиво… для того, чтобы похоронить еще одну мою мечту.
— Отец сказал, что отлучит меня от рода, если я буду настаивать, — продолжил Андре глухо.
— Конечно. И перестанет давать тебе денег, — я невесело усмехнулась. — Мы все так зависимы… от милости короля, от наших принципов, от привычек… Привыкли быть обласканы и богаты и нами, оказывается, так легко манипулировать, если только пригрозить забрать это…
— Каталина…
— Уходи.
— Я хотел бы остаться твоим другом…
— Не стоит. Как ты уже понял, моим другом оставаться тоже опасно.
— И все же…
— Убирайся! — я уже орала. Истерично, некрасиво, выплевывая этим криком черноту, которая клубилась у меня вместо крови, — Прочь из моей комнаты и больше… никогда не подходи ко мне!
— Кати…
— И не смей называть меня этим именем! — зарычала, — Оно только для моего будущего мужа…
Я быстро прошла вперед, распахнула дверь, а сама, не глядя на вскочившего парня, спряталась в ванной комнате.
Меня трясло. Грудная клетка ходила ходуном, а зубы выдавали быстрый ритм. Я до упора открыла вентиль с водой — как хорошо, что она ледяная! — и сунула под него голову, надеясь хоть как-то прийти в себя.
Помогло.
Дрожа, высушила волосы, мягко обдув их нагретыми воздушными потоками, вытерла лицо и пощипала щеки.
Слез не было. Откуда им взяться если внутри — пустота?
Я вернулась в комнату — Андре, конечно, не было — и собрала вещи на занятия.
Следующие несколько дней прошли как в тумане.
Как ни странно, меня не трогали, не задирали. Я почти никого не видела — и не смотрела ни на кого. Просто ходила на занятия, где даже магистры не задавали мне вопросов. Ела в столовой, продолжая сидеть в одиночестве за облюбованным однажды столом, изучала в библиотеке все возможные книги, в которых была информация о самостоятельной работе с кристаллами, и проваливалась в тяжелый сон без сновидений.
Если кто и сплетничал за моей спиной, то делал это достаточно тихо.
А потом меня вызвали к ректору. И хотя на этот раз обошлось без прерывания занятий — секретарь подошел ко мне, когда я направлялась вечером в библиотеку — ничего хорошего я от этого вызова не ждала.
И оказалась права.
— Попечительский совет потребовал забрать у тебя… «особый» статус, — начал он разговор, после того как я уселась на место.
— А вы не ходите вокруг да около, — поморщилась. Как-то после всего произошедшего мои привилегии… волновали меня уже меньше. — Комнату, личных наставников… что-то еще?
— Золотую нить.
— Что вы имеете в виду? — я нахмурилась, — Это же знак каждого студента.
— Именно.
— Но… — я все еще не понимала, — король потребовал находиться в Академии и…
— Мы знаем о требовании Его Величества, — ректор выглядел смертельно усталым, но мне не было его жалко. Вот ничуть. Я, похоже, начала просыпаться после прострации, в которые меня ввергли все предыдущие новости… И то, что просыпалось вместе со мной, было способно уничтожить окружающих в радиусе километра.
— Тогда о чем речь? — спросила жестко, и мужчина посмотрел на меня с опаской.
— Послушничество.
— Что?! — вскочила так быстро, что стул отлетел прочь. Послушники… простолюдины, едва ли способные доучиться до конца второго курса. Им можно было присутствовать на занятиях… но взамен они выполняли посильную работу — попросту ту, которую остальным делать не хотелось. В нашей академии они были… наверное. Но я никогда их не замечала, а даже если бы заметила — прошла бы мимо.
И мне предлагалось стать… этим?
— Почему? Это что… какая-то изощренная месть?!
— Эва — Каталина… — он вздохнул, — Академия Иллюзий — платное учебное заведение. Для каждого. И стоит не мало… за тебя платили родители, но сейчас все деньги — даже выплаченные за второй курс — конфискованы.
— Так заплатите вы! Вы же дальний кузен моей матери… Неужели…
— Мне ясно дали понять, что этого делать не стоит.
— А вы слишком беспокоитесь за свое место, — сказала горько.
— Я шел к этой должности слишком долго, и она выборная, ты прекрасно знаешь! Попечители могут…