Любовь на гранях

Вознесенская Дарья

Прежде мне не доводилось бывать здесь, хотя брат закончил её лишь накануне. Но сторонние посетители не были в этом здании частыми гостями — не принято. И даже родители появлялись в Академии Иллюзий исключительно в связи с провинностями Питера — Дамиена. Помню, как ругался отец, когда ему в срочном порядке закладывали экипаж — на третьем курсе мой брат умудрился взорвать главную лабораторию. Тогда обошлось без исключения, но не потому, что папа был членом попечительского совета, а потому, что тот взрыв оказался частью

весьма неприятной и долгой истории, по окончании которой академия лишилась нескольких учителей.

Зато рассказов об этом месте наслышалась множество. Ведь здесь учился практически каждый сильный маг из благородного рода. И вся королевская семья. И мои родители. И наш нынешний ректор.

И заведение за ту сотню лет, что стояло на одном месте, обросло огромным количеством страшилок, знаменитостей, историй и традиций.

О многом мне поведал брат. Например, насколько важно знать устав — и как можно повернуть его правила в свою сторону. И о тайных войнах между самыми сильными пятерками. И о том, что старшекурсники часто выбирают себе «новые жертвы» среди вновь поступивших.

Хоть и посмеивался при этом, что нарушает тем самым «неписаный мужской кодекс академии». Но где я для Питера — и где кодекс.

— Я знаю, что ты… — брат тогда замялся, пытаясь подобрать слова, и я уточнила с любопытством

— Благоразумна?

— И это… А еще достаточно цельная личность. И тебе не составит труда разобраться, кто есть кто — и решить, с кем ты хочешь общаться. Просто обрати внимание, что у некоторых парней… да что там, девушек тоже, основной целью будет не учеба.

Я только пожала плечами.

Вряд ли мне стоило беспокоиться о каких-то интригах, распутном поведении и прочих пари. Во-первых, двор мало чем отличался в этом смысле — а я жила далеко не в провинции, да и родители не пытались держать меня внутри крепостных стенами. А во-вторых, я и без Питера знала, что большинство студентов воспринимают учебу в академии как последний глоток свободы. Потому что многих потом ждала серьезная государственная служба, более-менее удачные браки, служба в отдаленных провинциях.

Я никогда не считала жизнь за пределами академии клеткой.

Может быть потому, что меня никогда не заставляли идти чужим путем и желаниями. Я знала, что сама выберу себе мужа, что мне не обязательно выходить замуж сразу, как только я научусь сносно пользоваться магией, что впереди у меня долгая и насыщенная жизнь, а пребывание в академии — лишь начало. Но игнорировать общее отношение к происходящему внутри этих стен оказалось не так просто.

В тот день я сразу их заметила — как только зашла вместе с новыми студентами в общий зал. Группку парней на возвышении, смотревших на окружающих как на товар. И сразу поняла, что от них следует держаться подальше.

Не вышло.

Меня будто целенаправленно преследовали и наталкивали

на самое безнравственное поведение. И больше всех старался Вальдерей, вызывавший только стойкое неприятие. Ему, похоже, доставляло удовольствие задирать меня да еще с особой циничностью… использовать знакомых мне девушек.

Я же не могла не отвечать.

В те обороты мы… неплохо потрепали друг друга.

Фактически, я оттачивала на нем знание устава и заклинаний, которые мне по секрету достались от Питера. И получала огромное наслаждение от того, как он бесился каждый раз, когда я брала верх… а это было почти всегда. Пока Вальдерей не научился играть, а не действовать в лоб.

Я не помню в какой момент это все прекратилось, но… Однажды я осознала, что больше ко мне никто не лезет. И вздохнула с облегчением. Пусть наше противостояние и добавляло некоторой искры в монотонность занятий, но мне хватало учебы, сближения с пятеркой, волнений, связанных с помолвкой.

Я почти забыла о нем… А теперь, совершенно неожиданно, оказалась связана с ним довольно крепкими узами.

Я вновь прошлась взглядом по растрепанным темным волосам, поджатым губам, распахнутому сюртуку — ни разу не видела его застегнутым — и вновь задалась вопросом… зачем?

Хотя не уверена, что хотела бы услышать то, что он мне может сказать… если решится быть честным.

Отомстить? Утереть нос извечному сопернику? Посмеяться? Возможен любой вариант… или еще хуже — жалость. Вот от него жалости я бы не потерпела.

Интересно, кто из нас заговорит первым?

Едва сдержала улыбку, когда услышала чуть раздраженно — насмешливое:

— Любуешься?

— Изучаю, — откликнулась с готовностью. — В роли ответственного за кого-то я тебя никогда не видела.

— Я тоже… не слишком представлял, что придется взять тебя под покровительство.

— Поручительство, — покачала головой. — Ты как всегда не точен в формулировках. Так и не научился этому?

— Держаться за слова, а не за смысл? Это признак истинной аристократии, который я тщательно избегаю.

Мы замолчали и посмотрели друг на друга, пытаясь предугадать следующий ход.

И снова он начал первым:

— Но твоя дотошность и здесь должна была сработать. Ты в подробностях изучила все, что стоит за этим принципом?

— Именно, — я кивнула.

— И не скучно быть такой предусмотрительной? — спросил он с некоторым любопытством.

— Так значит ты бежишь от скуки, когда влипаешь во всякие переделки? Осознанные глупости… такой образ жизни мне и правда был прежде не знаком, — я громко и отчетливо поаплодировала, но брюнет только закатил глаза.

Может он настолько доволен, что имеет теперь призрачную возможность получить власть надо мной, что мои уколы на него не действуют?

Что ж, придется его разочаровать.