Любовь на гранях
Шрифт:
Но останавливаться было нельзя.
Похоже, проверяли, что мы можем сделать на остатках сил. Дадим ли второе, третье магическое дыхание измученным организмам. Справимся ли с непрерывным потоком.
Я чуть не пропустила гадость, которая готовилась налепиться мне на лицо и сожрать кожу живьем, но меня оттолкнули и раздавили тварь неизвестным мне приемом.
Просто сплющили.
С удивлением узнала Бенисио-Витора, капитана четверокурсников. Мы переглянулись и кивнули друг другу. Да уж, здесь нет смысла соперничать… лучше объединиться и помочь каждому
Они лезли и лезли, почти без просвета… а когда тот появился, спустя бесконечность, я даже не поверила.
Но меня уже дернули за руку и потащили. Вальдерей. Рядом сосредоточенно бежали ребята из обоих пятерок…
Рывок.
И оказываемся за пределами Периметра.
Финал? Кажется, да.
Но я настолько вымоталась, что меня это мало волнует. Вижу, как появляются и другие пятерки — с разных сторон. Равнодушно смотрю.
К нам уже подошли целители, помогают рассесться в несколько повозок, что доставляют назад к магистрам — путь тут короткий, но, похоже, магистры знают что делают. Никто из нас сейчас не в состоянии идти. И не озабочен тем, чтобы выглядеть стойко.
А возле посомта мы просто сидим, привалившись, к столбам и трибунам и где-то за пределами нашего внимания кричат студенты и совещаются магистры.
Один из дежурных целителей обходит участников с укрепляющим зельем. Рядом со мной почти улеглись Мигель и Вальдерей, подпирая с двух сторон. И я борюсь с желанием закрыть глаза и привычно склонить голову на плечо Даниеля.
Мы молчим. Есть ли что обсуждать? Позже. Сейчас все будет зависеть от того, как мы показали себя в сравнении с другими пятерками
Но я точно знаю — наша выложилась по-максимуму.
И, наверняка, выглядим не менее плачевно, чем прочие. Подпаленные лица, кровоточащие царапины, грязная одежда… на некоторых она вовсе не наблюдается. Пятерка Хайме-Андреса напряжена и смотрится, пожалуй, неплохо. Бодро. Четверокурсники бурно обсуждают произошедшее, а вот в стороне… от всех в стороне сидит Милагреш и смотрит отсутствующим взглядом вдаль.
Я наблюдаю, как через шумно радующихся пока неизвестно чему однокурсников, прорывается Луиса — Эрика и опускается на колени перед Андре. Начинает причитать и всхлипывать, теребя его пальцы. Но тот резко одергивает руку, и выговаривает зло и быстро, отчего девушка вскакивает и убегает…
Я не испытываю по этому поводу ни злорадства, ни сожалений.
У каждого из нас свой путь.
— Как-то задерживаются они с объявлением победителей, — морщится Мигель и я с ним соглашаюсь.
Наконец, мы видим на помосте ректора.
И даже находим силы чтобы встать и выслушать его.
Вот только услышанное не слишком мне нравится…По словам Энрике-Луиса да Фароса, три команды достойны поехать на Игру. Они не смогли выделить две — и потому назначают через два дня дополнительное испытание.
«Слияние».
У кого уровень окажется выше — тот и отправится в путь.
Я замираю. И еще больше, когда слышу какие именно команды остались.
Наша. Хайме-Андреса. И Бенисио-Витора.
Мой
Но ведь в прошлом году тоже поехал четвертый курс?
Пятерка Даниеля.
А вот в нашей команде царит глубока задумчивость. И я понимаю почему.
Слияние подразумевает не просто сумму осколков.
Но сработанность. Знание друг друга. Доверие.
И откуда они в пятерке с новым человеком? Особенно если этот человек… не озвучивал истинных причин своего появления.
И своих целей.
33
— Эву Феррейру вызывают к ректору.
Я уже даже не удивилась. С извинением поднялась и, не глядя на магистра и прочих студентов, вышла вслед за секретарем. В который раз я иду к Энрике-Луис да Фаросу? И снова с некоторым недоумением…
Вчера нас оставили в покое — накормили до отвала и отправили спать. Чем я и занялась, потому что сил на какие-либо мысли или учебу не было.
Завтра нам предстоит продемонстрировать всем слияние. С парнями договорились потренироваться вечером… но без особого напряжения. Мы все понимали, оно либо есть, либо нет. И даже если каждую секунду этого дня мы проведем вместе, это ничего не изменит.
Но я полагала, что у меня есть хотя бы спокойное сегодня.
Ошиблась.
И теперь иду знакомым путем.
— Эва-Каталина, — ректор был в кабинете один. — Присаживайся. Может… чаю?
Недоуменно изогнула бровь. Он и в лучшие-то времена не угощал меня, с чего сейчас начинать? Или…
Я почувствовала, как меня бросает в холодный пот.
Может у него совсем плохие новости? Вскинула глаза, напряженно впиваясь зубами в губу…
— Нет-нет, ничего не произошло, — он дернулся и даже смутился, осознав, как это выглядело со стороны. — Я лишь подумал, что и правда не слишком-то тебя поддерживал… в меру своих возможностей. Но в том не моя вина.
— А попечительского совета? — я с трудом убрала явную насмешку из голоса.
Да Фарос вдруг встал, неловко покачнулся и провел руками, что-то меняя в структурах воздуха. Я не стала присматриваться — но, похоже, он заключил нас в кокон безмолвия.
А потом прохромал к окну. Была у него такая привычка — смотреть на сад, размышляя и проговаривая свои размышления. Кому-то она казалась даже признаком неуважения… но я знала что это только привычка.
— Когда твоих родителей арестовали, а с отца сняли полномочия, все растерялись, — начал он глухо. — Незаменимых людей в королевстве не бывает… даже король может быть новым, не так ли? Но на главу рода да Феррейра-Ильяву оказалось заведено очень многое. А ведь взяли под стражу не только его… его помощников. Часть людей. Кто-то ушел сам. В Совете и тех областях, которыми заведовал твой отец, до сих пор все очень не однозначно. Это уж не говоря о потерянных деньгах, времени, связях. Ты знала что в южных королевствах снова начался дележ территорий между чаями?