Любовь на карантине
Шрифт:
— Ло, — бормочет она.
— Доброе утро, солнышко! Ты не спишь?
— Неохотно, да. — Ее тон неровен и лишен обычная бодрость, которую я привык ассоциировать с разговором с ней.
— Я оставил подарок у твоей двери.
— Это пончики? — Ее голос немного повышается.
Я хихикаю и хватаю свой напиток со стойки.
— Жареный хлеб в сахаре? Э— э, нет. В пончике нет ничего питательного.
— Тогда я не собираюсь покидать свое безопасное место, что бы ты там ни оставил.
— Твое
— М— м— м. Я завернулась в свое любимое одеяло, окружила себя подушками и взяла пакет арахисовых M&M's, чтобы жить на них. Мне здесь хорошо. Здесь никто не может причинить мне вреда.
— Причинить тебе вред. Что случилось? — Тревожные повороты моих кишок.
— Я не хочу об этом говорить. Если я говорю об этом, это становится реальным. — Ее голос срывается, и мой желудок падает.
— Прежде всего, Сэди, сходи за тем проклятым напитком, который я оставил у твоей двери.
— Это кофе? Если это так, то это может быть настоящая любовь. — Ее голос теперь дразнящий, но в нем нет ее обычной жизнерадостности.
Черт, почему я не подумал добавить чашку кофе?
Я вхожу на кухню, кладу один из наборов в машину и завожу ее.
— Кофе будет через шестьдесят секунд. — Я смеюсь, но на другом конце провода стрекочут сверчки. — Сэди, ты меня пугаешь. Что случилось. Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет! — Она рыдает. — Мой отец— да, у него симптомы гриппа, и они не проверяют его на COVID— 19. — Она давится словами.
— О, дорогая, мне так жаль. — Я хватаю уже готовую чашку кофе, выношу ее на улицу и ставлю рядом с быстро тающим смузи. — У твоей двери чашка Джо. Вылезай из своего кокона и забери ее, да? Потом поговорим.
Она шмыгает носом и издает сопливый звук.
— О— о— Ладно. Только потому, что мне нужен кофеин.
— Это хорошо. Возьми свой кофе.
Я жду, пока слышу, как она шаркает вокруг, и затем я слышу безошибочный звук открывающейся и закрывающейся двери.
— Ты приготовил мне зеленый напиток? Я думала, ты заботишься?
— Это коктейль. Я хочу, чтобы ты его выпила. В нем масса витаминов и белка. Это даст потрясающий импульс.
— Я не хочу повышения! — по— детски огрызается она. — Я хочу, чтобы мой папа был в порядке!
— Дыши, Сэди. Просто дыши. Сядь на диван, расскажи, что случилось. — Я следую своему собственному совету и прижимаю телефон к уху, не желая пропустить ни секунды из того, что она хочет сказать, когда я устраиваюсь поудобнее на диване.
— Мне обязательно пить этот мерзкий напиток? — спросила она, отвращение ясно слышится в ее тоне.
— Ты должна попробовать это. И я был бы очень рад, если бы ты выпила как минимум половину.
Я молча жду целых тридцать секунд.
— На самом деле все не так уж плохо. На вкус как клубника и бананы.
— Как ты и сказала, это вкусно. Не обращай внимания на цвет и нет, абсолютно нет на взбитые сливки. Пей свой напиток, пей кофе и рассказывай, что случилось.
Она тяжело вздыхает, потом вдыхает.
— После вчерашнего безумно раздражающего звонка от моего бывшего Шона, позвонила мама.
— Почему твой бывший позвонил? — Я сразу же определяю этот бит информации. Интересно, даст ли она мне его номер?
— Это даже не имеет значения. Он не имеет значения. Этот человек так эгоцентричен. Он больше беспокоился о моем пенсионном статусе в эти трудные времена, чем обо мне. В конце концов я сказала ему отвалить.
Я широко улыбаюсь и скрещиваю одно колено над другим
— Хорошо. Тебе не нужно, чтобы он тебя подводил.
— Нет, мне и без него этого хватает — тон возвращается к звучанию обиды и беспокойства.
— Расскажи мне, что происходит с твоими родителями.
— Вчера звонила мама. Сказала мне, что папа чувствовал себя плохо из— за погоды в течение нескольких дней. Стало хуже. Его тошнило, он не мог сдерживать еду, его трясло, и у него была высокая температура”.
— О, Сэди.
— Мама отвезла его в больницу, и она была безумна. Они ждали часами, чтобы в конце концов получить место в комнате, заполненной десятью или более другими людьми. Персонал переполнен, все в масках, перчатках и халатах. Сказала, что чувствует себя так, как будто она была внутри этой заразы.
— Господи. Держу пари, она действительно была напугана.
— Да. — Ее голос тих, но она продолжает.
— Они проверили его на грипп А и В, но не на COVID— 19.
— Почему, черт возьми, нет? — Я встаю и расхаживаю по комнате, чувствуя себя животным, застрявшим в клетке. Ему чуть за шестьдесят. Похоже, они должны проверять всех и каждого, кто болен, чтобы исключить это. Я держу эти мысли при себе.
— Очевидно, у него не было боли в груди или одышки с другими симптомами.
— Ты шутишь.
— Хотела бы я знать. У него положительный результат на грипп, но у него все еще может быть вирус. Мне так страшно. Они отправили его домой после того, как накачали его жидкостью и ацетаминофеном. Я беспокоюсь, что он может умереть, потому что они не будут проверять его и лечить от вируса. — Она разражается рыданиями, от которых у меня слабеют колени.
— Я иду! — Я направляюсь к двери.
— Нет! Я не открою дверь. Мы не были в карантине четырнадцать дней. Говорят симптомы возникают в течение двух недель.