Любовь на краю света
Шрифт:
— Нет, позвольте мне понести ее, хотя бы первое время. Теперь, когда мы прикончили запас еды, сумка стала намного легче.
Джереми поймал ее взгляд. Элиза смотрела так, словно ждала от него возражений. Он не стал убеждать ее, что женщина слишком слаба, чтобы нести сумку.
— Отдайте сумку мне, если устанете.
Элиза радостно просияла. Закинув сумку на плечо, она подхватила со стола яблоко и повернулась к двери.
— Прекрасно. В путь!
Тряхнув головой, чтобы прогнать дурман, навеянный ее ослепительной улыбкой, Джереми вышел вслед за Элизой во двор, освещенный слабыми утренними лучами.
Они
Вначале им встретился мелкий ручей. Они нашли место поуже и перешли его вброд, поднимая брызги.
Второй ручей мог бы стать для них серьезной преградой, но какие-то добрые люди перебросили длинное бревно с одного берега на другой. Джереми пошел первым. Он едва не свалился в бурлящий поток. Молотя руками в воздухе и бранясь про себя, он с трудом удержал равновесие, кое-как проковылял по бревну, прыгнул и неуклюже растянулся на берегу.
Послышался мелодичный смех, похожий на звон хрустального колокольчика.
Джереми никогда не слышал, чтобы Элиза смеялась так свободно и естественно. Перевернувшись на спину, он хотел было состроить сердитую гримасу, но восхищенно замер, не в силах оторвать глаз от стройной фигуры над ручьем. Элиза танцующей походкой прошла по бревну и легко соскочила на землю.
Она победно вскинула голову и посмотрела на Джереми сверху вниз с видом королевы, потом весело улыбнулась и кивнула в сторону холма:
— Идем, лежебока! Нас ждет еще один склон!
Джереми со стоном поднялся.
Элиза снова рассмеялась и зашагала дальше. Карлинг поплелся рядом.
Они быстро и уверенно взобрались на вершину второго холма.
Оказавшись на гребне, путники остановились и достали карту, чтобы свериться с ориентирами и определить направление.
По дну долины внизу тянулась неширокая дорога. Джереми взмахом указал на кучку домов чуть поодаль.
— Должно быть, это Силверберн. Если верить карте, он в двух милях отсюда. — Джереми показал рукой на восток. — А вон там Пеникуик, до него пять миль. — Он перевел взгляд на Элизу. — Мы можем отправиться прямиком в Пеникуик или сначала заглянуть в Силверберн. Так путь будет чуть длиннее, но в деревне мы сможем раздобыть еды.
Элиза подумала не столько о себе, сколько о Джереми. Вопреки ее прежнему представлению о нем Карлинг отличался мощным сложением, он не был ни тощим, ни коротышкой. Элиза знала наверняка, что смогла бы дойти до Пеникуика, не подкрепившись, но она росла вместе с двумя верзилами братьями и помнила, сколько те едят.
Она не питала иллюзий и сознавала, кому придется спасать их обоих в случае угрозы. Элиза годилась на роль помощницы, но главенство принадлежало Джереми.
— Силверберн, — провозгласила она. — Нам нужна еда, и мы понятия не имеем, что принесет этот день. Возможно, до самой ночи нам не представится больше случая поесть.
— Верно. — Убрав карту, Джереми окинул взглядом склон, спускающийся к деревне. — Идемте.
Примерно час спустя беглецы уже сидели в дальнем углу таверны «Веселая вдова», отдавая должное ветчине, яйцам, кеджери и колбасам. Элиза старалась изо всех сил, изображая волчий аппетит, но когда слуга отвернулся, заменила пустую тарелку Джереми
Когда спаситель удивленно на нее взглянул, она тихо шепнула:
— Ни один юноша не оставит завтрак нетронутым.
Джереми усмехнулся, а потом без долгих раздумий очистил и ее тарелку.
Сразу после завтрака они тронулись в путь. В таверне Элизе то и дело приходилось напоминать себе, что для всех она мужчина. Она большей частью отмалчивалась, а если ее вынуждали отвечать, лишь выразительно хмыкала или фыркала. Когда деревня осталась далеко позади и скрылась из глаз, Элизе показалось, что с плеч ее свалился тяжкий груз: она снова стала самой собой.
Лэрд подошел к домику дровосека задолго до полудня.
Он покинул Эйнвилл на рассвете и, наслаждаясь быстрой скачкой, вернулся в Карри, где потерял след беглецов. Там он в последний раз слышал о них. Остановившись на дороге перед небольшим трактиром, куда заходили Элиза с англичанином, он неторопливо огляделся, пытаясь представить себя на их месте.
Высокая церковь тотчас привлекла его внимание.
На тропинке перед папертью он заметил следы двух пар сапог — одни крупнее, другие намного меньше, — они вели на церковный двор.
Мощеные дорожки и выложенный каменными плитами двор не представляли особого интереса, но, обойдя вокруг церкви, Маккинзи обнаружил похожие отпечатки. Беглецы явно спешили. Отчетливые торопливые следы сворачивали на тропинку и вели на восток.
Прочь от большой дороги, в сторону Пентленд-Хиллс.
Спешившись, лэрд снова оглядел церковь. Должно быть, беглецы заметили его и узнали в одиноком всаднике человека, стоявшего за похищениями. Маккинзи с опозданием подумал, что в погоне за Хизер Кинстер и Брекенриджем ему следовало проявлять осторожность и не показываться им на глаза, но изменить прошлое было не в его власти. Теперь он знал: Элиза со своим спасителем обратятся в бегство, если увидят его, а значит, следя за ними, он должен оставаться незамеченным.
Он проследил их путь от церковного двора к склону холма через заросли вереска. Скалы не остановили его — на пустынных просторах Шотландии он чувствовал себя как рыба в воде.
Подъезжая к роще, он натянул поводья.
Каменная хижина скрывалась в тени деревьев. Вокруг стояла тишина, домик казался пустым, из приземистой трубы не вилась струйка дыма. Спешившись, Маккинзи привязал Геркулеса к низкой ветви дерева и, не скрываясь, не прибегая к уловкам, прошел между деревьями к просеке. Постучав и не дождавшись ответа, он открыл дверь и вошел.
Ему достаточно было обвести глазами комнату, чтобы прочитать едва заметные знаки, оставленные беглецами, и выяснить все, что его интересовало. Несомненно, кто-то провел ночь в хижине, а если быть точным, ночных гостей было двое. В кувшине еще осталась вода, и на двух кружках не было следов пыли. Квадратный деревянный стол тоже выдавал чье-то недавнее присутствие: на пыльной поверхности остались разводы — здесь что-то выкладывали, передвигали, расстилали.
Маккинзи взглянул на аккуратно застеленный тюфяк, подошел ближе и отдернул грубые одеяла. Кто-то пытался выровнять солому, но острый взгляд лэрда различил вмятины — глубокую и крупную, оставленную мужчиной, что лежал с краю, ближе к двери, и небольшую, легкий след хрупкой фигуры женщины, свернувшейся рядом со своим спутником.