Любовь на первой полосе
Шрифт:
— Есть и более легкий способ проверки, — возразила Кейт. — Ваши материалы.
Беккер достал из пухлого кожаного портфеля целую пачку ксерокопированных листов.
— Я уж боялся, вы про них так и не спросите.
Просматривая очерки и эссе, интервью с людьми искусства и корреспонденции, она чувствовала, как у нее улучшается настроение. Спустя полчаса, Кейт уже приняла решение. Ибо у нее сложилось впечатление, что Алан Бейкер — именно тот человек, который ей нужен.
— Вы уверены, что не утаили от меня какую-нибудь страшную тайну?
Он
— Есть одна вещь. Я привык, чтобы мою работу достойно оплачивали. То есть по высшим расценкам. Разумеется, я не лучше всех на белом свете, но из подмастерьев уже давно вырос.
На какое-то мгновение Кейт снова испугалась.
— Я не смогу платить вам больше двадцати пяти тысяч фунтов в год, — произнесла она.
Бейкер подал знак официанту.
— Отлично, потому что на меньшее я не согласен.
— Вы будете иметь пять тысяч премиальных в конце года. И, скажем, две сотни в неделю на текущие расходы.
— Считайте, что вы меня уговорили.
Бейкер заказал обед. О том, что она не ест устриц, Кейт вспомнила лишь в тот момент, когда официант уже поставил перед ней тарелку.
Бейкер приступил к работе на следующий день после возвращения из Испании, и дело у него сразу заладилось. У него были превосходные, хотя и не совсем обычные связи. В друзьях у ее нового помощника числились начальник лондонской полиции нравов, известный социалист, недавний руководитель лондонского бюро «Плейбоя» и лидер оппозиции. Бейкер имел прекрасные отношения с самыми влиятельными в области связей с общественностью организациями по всей Европе.
Бейкер занимался еженедельными европейскими обзорами, а Кейт делала интервью. Все было справедливо. Она доверила ему вести свою колонку, а он ей — свои источники информации. Они замечательно сработались.
Лишь спустя три месяца Кейт ощутила угрызения совести. Признательность Джефу она выразила только короткой запиской с благодарностью. Совершенно замоталась на работе и не нашла свободного времени.
«Он, наверно, считает меня предательницей. Ладно, сейчас узнаем».
Джеф сам подошел к телефону. Узнав Кейт, не выразил ни малейшего удивления:
— Я думал, ты лишь к Пасхе составить определенное мнение. Поэтому застала меня врасплох. Ну и как? Оправдал Алан твои надежды?
— Вполне. Мне даже нелегко за ним угнаться. Извини, что не позвонила раньше.
— Чепуха, я же говорю, что ты застала меня врасплох. Но раз все-таки позвонила, уже не скоро забудешь обо мне?
— Не скоро, — засмеялась Кейт. — И вообще, я хотела пригласить тебя на ужин.
— А знаешь, у меня есть идея получше. Почему бы тебе не зайти ко мне? И с моей повой женой познакомишься. Вы не знакомы?
— Я даже понятия не имела, что ты женился.
— В нашу последнюю встречу мне было как-то неудобно рассказывать о своей личной жизни.
— Расскажи сейчас.
— Сколько ты даешь мне времени? Час? День? Может, неделю?
— Опиши ее вкратце.
— О'кей. Зовут, точнее звали, мою жену Луиза Престон. Когда мы познакомились, она снималась на втором плане в какой-то серии про Джеймса Бонда. И я сразу понял, что расхаживать полуголой перед кинокамерами — это не то. Она достойна лучшего.
— И ты ей сказал?
— Намекнул. На втором свидании. После этого мне оставалось только жениться на ней. Я был просто обязан изменить ее жизнь к лучшему.
— Очень романтично. И совсем на тебя не похоже. Когда я познакомлюсь с твоей Луизой?
— Как насчет следующего вторника? Мы ждем к ужину друзей. Кстати, среди них будет и твой знакомый.
— Кто? — удивилась Кейт.
— Чарли Гамильтон. Ты видела его в американском клубе, помнишь? Мы сидели вместе с ним.
У Кейт внутри что-то перевернулось. Чарли Гамильтон. Суровое лицо, отличный костюм из «Сэвил роу». Внезапное прощание, когда она спросила о его жене. Его погибшей жене.
«Я ему не понравилась. И никогда не нравилась».
Пауза затянулась.
— Что такое, Кейт? — спросил Джеф. — Или это имя действует тебе на нервы?
Чертов Джеф. Все-то он понимает!
— Ничего подобного. Мы вообще едва знакомы.
— Значит, решено. Приходи во вторник около восьми. Ничего, здесь ужинают и позже. Могу гарантировать, что Гамильтон будет несказанно рад тебя видеть.
— С чего ты взял?
— А с того, что вчера он лишь о тебе и говорил.
Не дожидаясь ответа, Джеф повесил трубку. Кейт вздохнула. Перезванивать не имело смысла.
«Ладно, поживем — увидим».
Во вторник утром Кейт поняла, что ей нечего надеть. Она стала лихорадочно искать выход. Можно было отменить деловой обед и съездить в «Гарродс». Невозможно. Два месяца она ловила американского посла и теперь отменять с ним встречу?
Можно позвонить в салон «Сен-Лоран» и распорядиться, чтобы ей привезли что-нибудь в офис. А если вещь ей не понравится? Платить все равно придется.
В конце концов, она решила не дергаться и надеть черное кружевное платье из «Бергдорфа», которое всегда гарантировало ей успех. Кейт улыбнулась, вспомнив те случаи, когда мужчин при взгляде на это платье охватывало желание спять его с нее. И порой им это удавалось…
Но улыбка быстро исчезла. «И что это мне вдруг пришло в голову надеть его сегодня? Будто я ищу приключений».
Но Кейт его все же надела.
Петерсоны жили на Честер-сквер в одном из высоких узких домов, которые частенько попадаются на глаза в центре Лондона. «Американское гетто», — думала Кейт, приближаясь к утопающему в зелени оазису. Алан Бейкер как-то сказал, что этот дорогой квартал пользуется необычайной популярностью у состоятельных американцев. Особенно когда за жилье платит фирма. Многие сотрудники из богатейших компаний даже оговаривали контрактом, чтобы в длительной командировке их поселили на Честер-сквер.