Любовь на Рождество
Шрифт:
У дверей кухни он услышал хохот. Сэнди устроился у очага рядом с Аланой, на которую он смотрел с шальной, как у мальчишки, улыбкой, глуповатыми влюбленными глазами. Пламя в очаге подсвечивало темные волосы Аланы, придавая им сходство с сияющим ореолом, в котором попадались жаркие медные пряди. У Иана перехватило дыхание, он замер, не успев переступить порог, и Пенелопа, следующая за ним, с разбега натолкнулась на его спину.
Алана подняла голову и взглянула на Иана. Ее улыбка погасла, на щеках проступил легкий румянец. При виде этого зрелища сердце Иана дрогнуло, он с трудом сглотнул.
Сэнди тоже поднял голову, но его улыбка стала только
– А я тут немного потолковал с девушкой, – он заложил большие пальцы за ремень и гордо выпятил грудь. – Я же местный егерь, вот и решил узнать, что поймать ей на ужин – может, жирную куропатку или же кролика для пирога.
Энни отогнула края воротника, стряхивая с платья снег.
– Ты уж без малого десять лет как не егерь, Сэнди. Ты и целиться давно разучился. Лучше отправь к ней с расспросами Логана.
Сэнди сник.
– Я сам научил этого мальчишку всему, что знаю, а поставить капкан мне до сих пор под силу.
Энни повела бровью.
– Хоть Логан тебе и сын, он уже взрослый, у него самого уже четверо детей, так что никакой он не мальчишка, а ты – тем более. Что сейчас нужно девушке, так это сытный мясной суп. Так что ступай в курятник, ставить капканы на кур, – велела Энни, и старый егерь с ворчанием побрел прочь из кухни.
– Добрый день, – произнесла Пенелопа, проскользнув мимо Иана и останавливаясь перед гостьей, которую смерила высокомерным взглядом. – Позвольте поприветствовать вас в Крейглите. Я леди Пенелопа Карри.
Алана улыбнулась и протянула руку.
– Леди Алана Макнаб, – произнесла она на безупречном английском. – Простите, что не могу подняться и сделать книксен, как полагается.
Иан не мог отвести от нее глаз. Сестра графа, умеющая говорить на безупречном английском и явно знающая толк в английских манерах! Известно ли ему об этой девушке хоть что-нибудь? Да нет, почти ничего.
– Ничего, вот поправишься, тогда и делай книксены, сколько душе угодно, а пока выспись хорошенько, – вмешалась Энни. – Иан!
Иан обошел Пенелопу и бережно подхватил Алану на руки. Она и вправду казалась невесомой. Попытавшись обхватить Иана рукой за шею, под пристальным взглядом Пенелопы, Алана вдруг замерла, ее щеки порозовели. Все лучше, чем мертвенная бледность, поду-мал Иан. Теперь она была теплой, от нее пахло травами и виски, к ним примешивался слабый запах его мыла – должно быть, от пледа. Этот запах казался печатью владельца. Алана подняла голову, встретилась взглядом с Ианом и зарумянилась, как небо на закате. Ее губы оказались совсем рядом – такие сочные, безупречные губы. Вот эту женщину ему хотелось поцеловать! Спохватившись, Иан взглянул на Пенелопу и увидел, как закипают в ее глазах подозрения и зло сжимаются челюсти.
Повернувшись, он направился по кухонному коридору, а затем через большой зал к лестнице. Каблуки Иана гулко стучали по каменным плитам пола, но не заглушали острое и резкое цоканье каблучков Пенелопы. Энни шла впереди, показывала гостье зал и столовую, на гэльском языке делилась подробностями истории замка Крейглит и клана Макгилливреев.
Иан не слушал ее: он помнил лишь об Алане в его объятиях и о том, что Пенелопа неотступно следует за ним. Кузина взглядом словно сверлила его спину между лопатками. На миг Иан испытал приступ раздражения. Он не давал Пенелопе никаких поводов для ревности, вдобавок они еще даже не помолвлены. Он просто делает то, что следует, и не более того. Но вместе с тем он ощущал уколы совести, радуясь тому, что держит
Иан гордился своим домом. Он задумался: интересно, намного ли роскошнее Гленлорн? А дом жениха Аланы? Оказывается, Алана – леди, а не простая шотландская девчонка, которая заблудилась, отправившись на поиски своих коров. Она привыкла к роскоши, которую в этом доме вряд ли увидит. Если бы он заранее знал, кто она такая, повел бы он себя минувшей ночью иначе или нет? Любопытно. Но ответа на него Иан не знал.
Энни открыла дверь его спальни. Перенося Алану через этот порог, который значил для него гораздо больше, чем прежний, Иан невольно затаил дыхание. Его одежда и прочие вещи лежали на привычных местах, висели на крюках и на стуле, были свалены на сундуке в углу. На письменном столе у окна возвышалась неровная кипа книг. Постель была заново застелена, простыни согреты, Энни приглашающим жестом откинула одеяла. В камине пылал огонь. Алана замерла на руках Иана.
– Но эта комната кому-то принадлежит…
– Да, Иану, но он не против, – откликнулась Энни, опередив его. – Здесь тебе будет удобнее.
Иан бережно усадил Алану на кровать, она посмотрела на него, запрокинув голову.
– А где же будете спать вы?
Смысл этого вопроса дошел до Иана, вызвал осознание, пронзил чресла. Ему представилось, как он ложится в постель рядом с ней – на этот раз никто из них не мерзнет и не хочет спать, и… Иан тряхнул головой и отступил, стиснув руки за спиной.
– В Крейглите есть и другие комнаты.
– Спальня лорда свободна, Иан. Вы могли бы занять ее, – предложила Пенелопа.
Он по-прежнему называл ту комнату отцовской, редко бывал там и ни к чему не прикасался с тех пор, как его отец, лорд Энтони Марстон Макгилливрей, скончался почти десять лет назад. Великолепию отцовской спальни Иан предпочитал свою – более скромную и менее английскую. Даже его отец, который обставил свои покои по образцу величественных английских поместий, чаще проводил ночь в просто отделанной спальне своей супруги.
– Сойдет и башня.
Иан заставил себя отступить еще на шаг от кровати, а Энни объяснила:
– Пока он не женат, он наотрез отказывается переселяться в спальню лорда.
– В таком случае самое время решиться, – вмешалась Пенелопа подошла к Иану и взяла его под руку. Ее пальцы показались ему острыми когтями хищной птицы, безжалостно и по-хозяйски впившимися ему в рукав.
Иан увидел, что и Алана скользнула взглядом по руке Пенелопы, и сразу все поняла – это понимание отразилось у нее в глазах. Как ни в чем не бывало он отстранился от кузины и принялся собирать вещи.