Любовь на съемочной площадке

Рябикина Любовь

– А как же с оплатой? Она же каждый день будет, словно в аду!

Продюсер твердо взглянул режиссеру в глаза:

– Не обижу. Все три ставки полностью ее. Как думаете, согласится на трех работах быть?

Режиссер тяжело вздохнул, не сводя глаз с Кузьмичева:

– Она – да. И не из жадности, а потому, что сидеть не любит…

Солнце клонилось к закату. В пустынном пыльном дворе с двумя арками-выездами, стоял все тот же полумрак от многочисленных деревьев. Но прохладой тут все равно

не пахло. Ни единый листочек не колыхался от ветерка. Казалось, что все застыло. Из-за жары и духоты народ попрятался по квартирам. Даже прожорливые вездесущие голуби куда-то исчезли. Издалека доносился шум оживленного проспекта.

К двери подъезда с крылечком и перильцами, где находился продюсерский центр, невнятно переговариваясь, подошли Ильменев и Курков. Оба были в легких светлых рубашках навыпуск и джинсах. Светлые кроссовки ступали по бетонным ступенькам бесшумно. Андрей поднял руку, чтобы набрать номер офиса, но дверь вдруг распахнулась и прямо в его грудь впилось женское тело. Он успел вцепиться одной рукой в дверь, а второй невольно обнял Рязановскую, чтоб удержаться на ногах и удержать ее. Не видя еще, кто перед ней, Инга попыталась осторожно освободиться от рук:

– Извините…

Ильменев, вначале замерший от неожиданности, откровенно расхохотался за спиной приятеля:

– Тебе женщины с ходу на шею вешаться начинают!

Курков разжал руки и женщина отскочила назад, словно пружина. Она была одета в длинную цветастую юбку и светло-голубую блузку с короткими рукавчиками. Из-под юбки выглядывали светлые босоножки. Лицо выражало настороженность и досаду. Незнакомка вскинула голову и вдруг замерла.

Андрей изумленно наблюдал за сменой выражений на ее лице. Настороженность сменилась растерянностью. Загорелое лицо вдруг резко побледнело и перекосилось от боли. Губы задрожали и на них появилась робкая не верящая улыбка. Глаза вспыхнули дикой, безумной радостью.

Инга жадно рассматривала лицо Куркова, совершенно забыв о том, что не одна. Она не видела никого, кроме Андрея и он это понял. Мысленно удивился. Просто стоял с опущенными руками перед ней и ждал объяснений.

У Ильменева смех пропал сразу, едва он заметил смену выражений на женском лице. Смотрел то на женщину, то на друга и ничего не мог понять. У него сложилось впечатление, что незнакомка знает Андрея давно. И вместе с тем, Курков вглядывался в женское лицо, но было видно, что он ее не знает.

Рязановская схватилась за так и не закрывшуюся дверь, качнувшись в сторону. Она с трудом удерживалась на ногах. Настолько ее поразило лицо мужчины напротив. Курков невольно подхватил женщину за талию, боясь, что она упадет. Со ставших почти белыми женских губ, сорвалось хриплое:

– Саша…

Ее глаза рассматривали его лицо, беспорядочно бегая по нему. Весь вид женщины говорил, что она в страшном волнении. Крепкая загорелая рука поднялась и робко коснулась щеки актера.

Курков снова отпустил ее и молчал,

удивленный происходящим. Обычно он был очень находчив на слова, но тут вообще забыл, что умеет говорить.

Инга помотала головой. Наконец-то заметила рядом второго мужчину. Еще раз взглянула в лицо незнакомца. Рука упала. Опустив голову, тихо пробормотала:

– Извините… Обозналась…

Быстро сбежала по ступенькам крылечка вниз и стремительно побежала к арке. От скорости юбка взлетала вверх, не успевая опадать и открывая взору стройные ноги выше линии колен.

Ильменев глядел вслед незнакомке, а затем перевел взгляд на друга.

Курков не сводил глаз с женской спины. Эта встреча чем-то поразила его.

Олег спросил:

– Ты ее знаешь?

Приятель молчал. Он смотрел на пустую арку, а в душе крепла уверенность, что в его жизни это уже было. Андрей даже вспомнил определение такого состояния – дежавю. Олег повторил вопрос:

– Андрей, ты ее знаешь?

Курков оглянулся на друга с таким видом, словно и не подозревал о его присутствии:

– Нет.

Зашел в темноту подъезда, еще раз оглянувшись на пустую арку. Ильменев сделал шаг следом:

– Ты чего-нибудь понял?

Андрей покрутил головой, стараясь стряхнуть наваждение:

– Обознался человек, с кем не бывает.

В голове Олега мелькнуло: «Странно. Такая радость и такая боль. И обознаться? Такого быть не может. Что-то тут не так». Он хотел высказать свои соображения приятелю и не успел. Курков протянул руку к ручке двери в офис, но та распахнулась сама и… Актер едва не упал снова. На него налетело крупное тело. Оттолкнув Андрея в сторону, пронеслось дальше. Актер в последний момент судорожно вцепился в стену и удержался.

Ильменев успел сам отскочить к стене. Крепкая девушка пронеслась мимо пушечным ядром. Остановившись на крыльце, покрутила головой в разные стороны и крикнула:

– Инга!!!

Олег посмотрел на девушку, одетую в короткие светло-коричневые брючки и длинную тенниску. Затем на приятеля, прилипшего к стене и начал тихо смеяться, глядя на изумленное лицо друга. Смех становился все громче и громче. Сквозь смех Ильменев произнес:

– Дважды… едва не сбили… Там… еще одна дверь… В третий точно свалишься к ногам…

Ольга Сартакова оглянулась в дверном проеме. Узнав актеров, охнула:

– Ох, ты, Господи! Простите, пожалуйста! Я вас не снесла?..

Андрей пришел в себя и рассмеялся, наконец-то стряхивая странное ощущение родственности, вызванное первой женщиной:

– Да нет! Снова удержался!

Костюмерша подошла ближе и спросила:

– Значит, Инга мимо вас прошла? Не скажете, куда направилась?

Ильменев сквозь смех, ответил:

– Не прошла, а пронеслась, как и вы! Под аркой скрылась.

Костюмерша быстро посмотрела на него. Пару мгновений рассматривала, а затем так же быстро отвела взгляд. Курков решил уточнить: