Любовь на темной улице (сборник рассказов)

Шоу Ирвин

Месяцы шли своим чередом, сменяя друг дружку, и теперь этот чудовищный эпизод в его жизни стал казаться ему внезапно обрушившейся на него карой Господней, бессмысленной неприятностью, типа чумы, очищением через зло, и все это совершалось само собой, неподвластное воле человека. Волосы у него отросли, и он продал свой парик, потеряв на продаже полтора фунта, и за исключением непродолжительного напугавшего его переживания из-за разыгравшегося воображения Айрины, вдруг решившей, что она беременна двойней, жизнь Лавджоя шла как и прежде, хотя теперь ежедневно ему приходилось сталкиваться с горькой нищетой,

и он понимал, что освобождение от ее хватки на горле придет не скоро, может, ему придется страдать до этого так же долго, как и библейскому Иакову.

К тому времени, когда Лавджой наконец стал расчесывать свои волосы, он почти совсем забыл о калифорнийцах с их велосипедами.

Но вот однажды...

Он читал "Семь столпов мудрости", ту сцену, когда Лоуренс Аравийский оказался в руках свирепых турок, когда вдруг откуда-то издалека до него донесся громкий крик.

Кто-то кричал, называя его по имени. Он отложил книгу в сторону.

– - Стэнфорд, Стэнфорд,-- неуверенный голос этого человека дрожал,-Стэн...

– - Нет, не может быть.-- Он встал, чувствуя, как его верхняя губа задирается кверху, обнажая зубы для атавистического рычания.

– - Стэнфорд,-- снова раздался этот голос.

Он быстро сбежал вниз по лестнице, ноги у него подкашивались. Там, на главной дороге, он увидел странный караван. Верхом на осле, покачиваясь из стороны в сторону от нестерпимой жары, голода, жажды и изнеможения, сидел Сен Клер Калониус. Его с обеих сторон поддерживали крепкие люди. Глаза у него запали, губы, без кровинки, побледнели. А сзади на таком же осле, точно в таком же состоянии сидел его брат, Ролан Калониус.

– - Вот этого подобрал в пустыне,-- сказал ближайший к Лавджою погонщик мулов.-- Он лежал там. Почти без признаков жизни. А этого,-- он ткнул большим пальцем в Ролана,-- вытащил со дна колодца, он уже чуть концы не отдал.

Сен Клер окинул его диким взглядом.

– - Стэнфорд, старичок...-- хрипло прошептал он, еле шевеля треснутыми губами.-- Я просто в восторге. Увидимся, как только мы выйдем из больницы. Старичок...

Сердце у Лавджоя упало от жалости к нему, на глазах выступили слезы. Он неуверенной походкой подошел к Ролану.

– - Стэнфорд, старичок,-- Ролан, протянув свою высохшую руку, взял его за плечо.-- Как я рад видеть тебя. Надеюсь, увидимся, как я только выйду из больницы.-- Наклонившись к нему, покачиваясь на спине мула, словно пьяный, он прошептал ему на ухо:-- Прошу тебя, сделай мне одолжение...

– - Ни за что,-- твердо сказал Лавджой,-- даже за миллион фунтов.

– - Нет, все же сделай. Этот сукин сын бросил меня в колодец. Я этого ему никогда не прощу. Стэнфорд, старичок, ступай в город и купи там для меня самый большой, самый острый нож, какой только сможешь там найти, с большим, дюймов пять, лезвием. Оставь его в шкафу у себя, в твоем доме. В верхнем ящике. Как только мы выйдем из больницы... Он не успеет сделать и шага -полосну по горлу...-- Он издал какой-то страшный, убийственный звук.-- Я покажу этому сукину сыну, как бросать меня в колодец... Стэнфорд, старичок, нечего зря качать головой...

Неожиданно Лавджой перестал качать головой. Его глаза вдруг загорелись, словно в трансе, но вскоре блеск пропал.

– -

Я ничего не смогу для вас купить,-- сказал он.-- У меня нет ни пенни.

Ролан, словно пьяный, стал шарить в своих карманах и, вытащив оттуда целую пригоршню смятых купюр, вложил их в ладонь Лавджоя.

– - Деньги -- это не главное...-- Он потерял сознание, и два крепыша вовремя подхватили его под руки. Лавджой аккуратно запихнул деньги в бумажник и подошел к Сен Клеру.

– - Может, я чем-то могу помочь вам?
– - спросил он ясным, слегка дрожащим голосом.

– - Ты можешь сделать для меня только одно,-- сказал Сен Клер неистово, словно сумасшедший, озираясь по сторонам.-- Лишь одно, старичок... Этот сукин сын Ролан думает, что я его бросил в колодец. Он хочет меня убить. Но еще никому не удавалось это сделать.-- Он порылся в карманах, выудил оттуда пригоршню смятых купюр, устало огляделся.-- Ступай в город, старичок,-- тихо сказал он,-- и купи для меня пистолет сорок пятого калибра и магазин к нему с семью патронами. Положи его в ящик, где раньше ты хранил бутылки виски "Джонни Уокер". В верхний ящик. Когда мы выйдем из больницы... этот сукин сын не успеет сделать и шага. Семь пуль вгоню в него, как одну.

Стэнфорд с серьезным видом положил и его деньги в бумажник.

– - Послушай, Стэнфорд,-- сказал Сен Клер, наклонившись к нему и опасно свесившись с мула.-- Ты сделаешь для меня такую мелочь, сделаешь?..

– - С большим удовольствием,-- ответил он.

– - Добрый старый Стэн...-- В это мгновение он отключился, и два дюжих погонщика вовремя подхватили его. Караван направился к больнице.

Лавджой долго стоял, покуда с улицы не исчезли все мулы, и потом быстро зашагал в город. Он купил там самый лучший, самый острый нож с выскакивающим лезвием и превосходный новый с иголочки револьвер сорок пятого калибра и магазин с несколькими патронами.

У него после этих покупок осталось еще немало денег. Он купил на них три бутылки "Джонни Уокера".

Вернувшись домой, он освободил верхний ящик в шкафу, положил туда револьвер и нож рядышком. Затем намазал куском мыла как следует пазы, чтобы его можно было легко вытащить даже в большой спешке.

Потом сел и стал ждать, когда братья Калониусы выйдут из больницы. Он налил себе виски в большой стакан. Сделав внушительный глоток, он ухмыльнулся.

КРУГ СВЕТА

По земле низко стелился туман, и как только машина ныряла в выбоину, свет от фар выхватывал впереди мешанину молочного цвета. Было уже около часа ночи, и других машин на дороге не было. Они петляли по узкой дороге, поднимаясь к стоявшему на холме дому. Между главным шоссе и домом Уиллардов стояли только четыре дома, и во всех было темно.

Они сидели на переднем сиденье. Мартин и его сестра Линда с мужем. Она включила радиоприемник и тихо, под аккомпанемент оркестра напевала: "Не то время, не то место..."

Джон Уиллард, удобно устроившись на месте водителя, быстро гнал машину, улыбаясь, когда Линда, наклонившись, напевала эту песню ему на ухо, вышучивая страстную манеру исполнения, характерную для певиц в ночных клубах: "Но ваше дивное лицо..."

– - Поосторожнее,-- предупредил ее Уиллард.-- Не забывай, ты щекочешь ухо водителя.