Любовь на все времена
Шрифт:
— Чем дольше она будет скорбеть о Явид-хане, — ответил султан, — тем больше она будет противиться мысли о том, чтобы стать моей. Она должна прийти ко мне в эту пятницу. Я уже предупредил Ильбан-бея.
— Мюрад! — Hyp У Бану потрясло решение сына. Даже Янфеда выглядела расстроенной.
— Это немыслимо! Ты не можешь сделать этого! Как жена Явид-хана она принадлежит его семье. Они могут отозвать ее к себе.
— Тогда мы скажем, что жена Явид-хана умерла, не перенеся горя, — незамедлительно ответил султан. — Я хочу эту женщину! И никто не отговорит меня
Он повернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
— Как мне сказать об этом Марджалле? — Hyp У Бану была по-настоящему расстроена. — Что я должна сказать ей? Это невозможно!
— Прикажи своим людям ничего ей не говорить и держи ее поближе к себе. Сегодня ты, конечно, должна рассказать все Сафии, — посоветовала Янфеда. — Вы должны за эти дни убедить Марджаллу, что Мюрад оказывает ей великую честь. Она незнакома с нашим образом жизни. Если нужно, скажи ей, что это наш обычай.
— Зеки! — позвала валида своего личного евнуха.
— Да, госпожа, — появился высокий, худощавый белокожий евнух с седой головой.
— Ступай к жене султана и передай ей, что мне нужно поговорить с ней, хотя час поздний.
Евнух поклонился и торопливо вышел из комнаты.
— Серфираз! — позвала Hyp У Бану старшую служанку. — Подавай освежительное немедленно, прежде чем придет жена султана. Поторопи своих женщин.
— Слушаюсь, госпожа, — ответила Серфираз и выбежала из комнаты.
Ждать долго не пришлось. Сафия вернулась вместе с Зеки в сопровождении своего личного евнуха Тахсина.
— Ты посылала за мной, госпожа? Что я могу сделать для тебя?
— Садись, моя дорогая Сафия, — ровным голосом сказала валида, и венецианка, выразив удивление, удобно расположилась на подушках.
Янфеда улыбнулась ей через низкий столик, инкрустированный перламутром и черным деревом.
— Ты замечательно выглядишь, Сафия. Как поживает Мехмет?
— Великолепно! — Сафия просияла — больше всего на свете она любила говорить о своем сыне.
— У нас неприятности, — сказала валида.
— Неужели? — легкомысленно сказала Сафия.
— У нас на самом деле неприятности, Сафия. Ты помнишь, что мы уговорили Мюрада подарить Марджаллу Явид-хану. Мы боялись, что такая умная женщина привлечет внимание султана и вызовет распри в гареме. Теперь Марджалла вернулась обратно, и то, чего мы с тобой боялись, произошло. Мюрад только что ушел, откровенно и совершенно беззастенчиво сказав мне, что он хочет видеть Марджаллу у себя в спальне в эту пятницу. Сафию ошеломило это известие.
— И ты ничего не можешь сделать? — сказала она, помолчав.
— Я умоляла Мюрада оставить ее в покое! Янфеда просила тоже! Марджалла принадлежит семье Явид-хана, но когда я привела ему этот довод, Мюрад сказал, что он известит хана о том, что жена принца умерла от горя! Он твердо намерен поступить именно так, Сафия. Я не могла отговорить его.
— Тогда зачем ты послала за мной? Если ты не смогла убедить его, значит, я точно не смогу сделать этого.
— Но есть одна вещь, которую ты можешь сделать, Сафия, — сказала мать
— Что же это? — с подозрением спросила Сафия.
— Когда-то я была на твоем месте, дочь моя, точно так же, как ты окажешься когда-нибудь на моем, благодаря праву твоего сына на трон. Жена султана одинока, так же, как одинока мать султана. У меня по крайней мере есть Янфеда. Не оставляй в беде свою подругу Марджаллу из-за того, что будет происходить не по ее воле. Она не похожа на других женщин гарема. Вы с ней нужны друг другу. Эстер Кира рассказывала мне, как женщины Селима I объединились как сестры, борясь в первую очередь за благополучие семьи, а только потом за себя и своих детей. Однажды меня не станет, и на тебя лягут мои обязанности. Будет хорошо, если рядом с тобой будет Марджалла.
— А что, если у нее будет сын? — спросила Сафия. — Как она будет относиться ко мне, если Мехмет унаследует трон и оставит ни с чем ее сына? Как я могу быть в дружеских отношениях с наложницей моего господина Мюрада? Этому не бывать.
— У нее может быть дочь, — сказала Янфеда. — Как у меня. Есть другой способ обеспечить Мехмету место на троне, не убивая его братьев. Почему нельзя поселить принцев в отведенных им комнатах с их слугами и с неспособными к деторождению женщинами, чтобы они жили тихо и мирно? Что будет, если у Мехмета не будет сыновей? Династия умрет, если умрут все его братья, но она не погибнет, если другие принцы будут жить в своей комфортабельной неволе.
— Нет! Ничто не должно ставить под угрозу возможность Мехмета стать султаном, — сказала Сафия. — Живые наследники только вызывают недовольство. Однако в одном ты права. У Марджаллы может быть дочь. Большинство детей моего господина Мюрада девочки. Я не хочу терять друга. Она единственный настоящий друг, который есть у меня. С тех пор как она появилась, я испытываю радость от общения с ней.
Hyp У Бану улыбнулась.
— Ты становишься мудрей, Сафия, меня это радует. А теперь, моя милая дочь, мы должны обсудить, как сказать Марджалле о том, что задумал султан. Он настаивает, чтобы ее привели к нему в эту пятницу, что, конечно, потрясло меня так же, как, я уверена, потрясло и тебя. Я знаю, что Марджалла будет чувствовать — она будет сопротивляться. Мы должны убедить ее, что делать этого не нужно. Я знаю, она любила Явид-хана, но обе мы знаем, что она научится со временем любить и Мюрада, разве не так?
— Как может она не полюбить его? — тихо сказала Сафия. — Он самый прекрасный из всех мужчин! Я полюбила его сразу, как только увидела его. Он был моей мечтой, которая стала явью. Конечно, она любила Явид-хана, но если постарается, она полюбит Мюрада еще сильнее. Она должна полюбить его. Его нельзя обижать!
— Я прикажу, чтобы Ильбан-бей заставил замолчать слишком длинные языки, — сказала валида, — а Марджалле мы ничего не скажем еще день или два, но через четыре дня она должна идти к султану. Наша обязанность состоит в том, чтобы убедить ее, что это почетно, и объяснить ей возможности, открывающиеся перед ней.