Любовь начинается с боли

Лелька

– Отпусти женщин, Чапа.
– Снова повторил Змей.

– Не указывай, мать твою, что мне делать!

– Не нервничай. Мы с тобой знаем, кто тебе нужен. Отпусти их.

– Заткнись. Чеслав, иди сюда.

– Чеслав останется на месте.

– Этой мой сын!

– Ты мне не отец, ты давно потерял это право. Покачал головой Чеслав.
– Отпусти маму и Оксану.

– Ах ты, сукин сын!
– Чапа, было сделал шаг в сторону Чеслава, но Змей преградил ему дорогу.
– Отвали. Этот щенок забыл свое место. И все из-за тебя! Ты всю свою гребанную жизнь стоял у меня на дороге!

Думаешь, я не знаю, из-за кого Кит задвинул меня на другой конец города? Да это ты ему залил обо мне. Падла! Как же я ненавижу тебя, ублюдок!

Чапу бесило холодное спокойствие Змея. В отличие от него, Чапа нервничал, понимая, что если сейчас он не уберет Змея, ему конец. Слишком близко Замятин стоит к их законнику, слишком правильно он ведет свою ‘жизнь’.

– Как там поживает твоя новая с*чка? Слышал, ты ее чиститься возил.
– Решив, вывести Змея на действия, ядовито произнес Чапа.

– Заткнись.
– Сквозь зуб проговорил Змей.

– Мне указываешь как быть с сыном, а сам своего еще в утробе на тот свет отправил.
– Усмехнулся Чапа, наблюдая как Змей неосознанно сделал на него шаг. Кинув взгляд на своих людей, он снова перевел взгляд на Змея.
– Не быть тебе папашей Замятин. Второй раз ребенка теряешь.

Это было последней каплей. Быстрым выпадом, Змей ударил Чапу по лицу, давая тому тем самым, сигнал к действию. В завязавшейся потасовке, ни кто не заметил, как открылась дверь спальни. Ольга, не сдержавшись, закричала, увидев, как Чеслава со всей силы ударили по лицу. На крик отреагировал, стоявший рядом человек Чапы и, схватив ее за волосы, силой попытался втащить в комнату.

– Заткнись, дура!

– Отпусти даму, урод!
– Башка одним мощным ударом вырубил того, подмигнув при этом Ольге. Змей отвлекся на шум, на секунду повернувшись к Чапе спиной. Этого хватило для одного единственного выстрела. В комнате повисла тишина. Башка, прикрывавший своим телом Ольгу, с ужасом смотрел на оседавшего на пол Змея.

– Ну что, падла, допрыгался?
– Чапа, с презрительной улыбкой на лице, смотрел на Змея, испытывая небывалую гордость за то, что наконец-то его мечта исполнилась.

– Ах ты ж, с*ка!
– Выкрикнул Башка.

– Стой на месте!
– Подняв на него пистолет, приказал Чапа.
– Всех вас уродов порешу!

– Тебе крышка, Чапа.
– Сплюнул Башка, и двинулся было на того, но его остановил раздавшийся выстрел.

Чапа замер на месте. Презрительная улыбочка медленно сползала с лица, сменяемая ужасом и страхом в глазах. Повернувшись, он в шоке уставился на стоявшего сзади человека. Уголки губ снова поползли вверх. Прежде чем упасть, он с гордостью произнес всего два слова.

– Молодец, сынок.

Глава 20

Наташу разбудил колокольный звон. С радостной улыбкой на губах, девушка открыла глаза и вдохнула свежий, наполненный ароматами майских цветов воздух.

– Натка, просыпайся, утрешняя уж началась.
– Донесся бойкий голос бабы Кати.

Наташа быстренько надела на себя сарафан и босыми ногами пошла на кухню,

где уже суетилась, доставая из духовки пироги, невысокого роста худенькая старушка. Вот уже восемь месяцев Наташа жила в этой уединенной деревеньке. Работала она в небольшом приюте при местном храме, а по воскресеньям помогала отцу Иоанну в воскресной школе.

Баба Катя относилась к Наталье как к родной. В первый же день, старушка выпытала все о Наташе. Они вместе поплакали, а потом, старушка, вытерев слезы подолом платья, похлопала девушку по плечу и строго наказала:

– Ты это, слезы больше чтоб не лила по этому свому городскому. Молодая еще, и дитятя у тебя будет, и хахаля краше ентого найдешь. А слезы…Смотри у меня, чтобы больше не видала я этого безобразия.

С тех пор, Наташа не плакала, лишь иногда вытирая одинокую слезинку по ночам.

– Ты посмотри, опять этот хмырь под окнами ошивается!
– проворчала баба Катя, открывая оконную раму.
– Слышь, Степка, а ну вали отседова! Не че тут штаны просиживать.

– Баба Кать, я Наташу жду.
– Ответил ей невысокий парень, сидевший на скамейке возле забора.

– Че ее ждать, не пенсия чать. Давай, давай, шагай отседова.
– Пригрозила ему кулаком старушка, и повернувшись к Наташе добавила.
– Ишь, какой упрямый. Закрутила ты ему голову, Натка. Второй месяц ходит уже.

– Баба Кать…

– Знаю, знаю. Все своего городского забыть не можешь. Вот и вправду говорят, что бабы-дуры. Он тебя того самого, а ты все по нему вздыхаешь.

Наташа ничего не ответила, только покачала головой. Все эти месяцы она всячески старалась не думать о Змее. Но почти каждую ночь он ей снился. И если по началу это были кошмары той ночи, то потом ей снился угрюмый, но нежный мужчина, с грустной обреченностью в глазах. Сколько бы она себе не говорила, что должна ненавидеть его за то, что он сделал с ней и их малышом, но по ночам…по ночам, он приходи к ней снова и снова, не давая забыть, начать новую жизнь.

– Я тут чего надумала то.
– Начала баба Катя.
– Тебе б в институт. Молодая ж еще. Образование бы получила. Негоже тебе тут в глуши пропадать.

– Баба Кать, мне и тут хорошо.

– Хорошо ей…

– Наташа, Наташа.
– Прервал их радостный голосок. Входная дверь распахнулась и на кухню влетел маленький ураган четырех лет. С разбегу мальчуган забрался к Наташе на колени и со знанием дела звонко чмокнул ее в обе щеки.
– Доброе утро!

– Ты че хайлишь, постреленок мелкий!
– Пригрозила ему пальцем баба Катя.

– Доброе утро, Баба Катя.
– Улыбнулся мальчик старушке, которая уже ставила на стол еще одну тарелку с горячим супом.

– Наташа, я там вот такую ящерицу видел.
– С гордостью сообщил малыш, широко оттопыривая в разные стороны руки, показывая размеры своей находки.

– Тимка, таких ящериц не бывает.
– Пожурила его Наташа.

– Бывает, бывает. Ты сама нам на занятии рассказывала. Помнишь?

– Это вараны, и живут они в Австралии.

– Ну ладно, ладно вот такая она была.
– Надув губки, проворчал мальчик, показывая ладошку.