Любовь навылет
Шрифт:
— А можно мне лимонада попить?
— Можно, — разрешила Нина Петровна и унеслась к пансионату командовать поварами.
Оксана достала из холодильника две запотевших баночки «Сибирской короны» и протянула одну Даше:
— Держи, подруга. И не напрягайся ты так, всё будет хорошо. Впереди два дня культурного отдыха в компании друзей и коллег. Вот увидишь, тебе понравится.
Оксана наманикюренными пальчиками ловко вскрыла банку и с наслаждением отпила. Поколебавшись три секунды, Даша последовала её примеру.
К полудню начали подтягиваться те, кто поехал своим ходом,
Оленев привёз рыжего усатого Илью Михайловича Усольцева — КВСа, с которым они летали на Ямал, — и девчонку в толстовке с капюшоном. Пока они спускались, Даша не могла оторвать от них взгляд. Один раз ей показалось, что Оленев обнял девчонку, но потом кусты сирени заслонили обзор, и Даша покусывая губу ждала, когда компания вновь появится на открытом месте. Они вышли к повороту, и Даша убедилась, что Оленев обнимает свою спутницу за плечи. Он заглядывал ей в лицо, что-то рассказывал и смеялся: обрывки смеха долетали до накрытых столов. Даша и не догадывалась, что Оленев может так искренне веселиться.
На мгновение она поняла, о чём говорил Эд. Когда ты одинок, а кто-то рядом смеётся, твоё одиночество усугубляется. Теперь она верила, что можно влюбиться в человека, услышав, как беззаботно и жизнерадостно он смеётся.
Когда они спустились, Даша смогла получше их рассмотреть. Илья Михайлович был одет в пятнистый костюм охотника, только ружья и патронташа не хватало. Оленев — в кеды, поношенные джинсы и простую белую футболку, из-за чего выглядел гораздо моложе своих лет. А девчонка скинула капюшон и оказалась… Аллочкой, растрёпанной и абсолютно ненакрашенной. Ей безумно шла подобная небрежность. Даша почувствовала себя закомплексованной деревенщиной, которая красится и наряжается, чтобы вынести мусор во двор. Она хотела затмить Аллочку, а выставила себя дурочкой.
24. Две баночки пива
Даша сцепила зубы и улыбнулась. Пускай её наряд выглядел неуместным и смешным на фоне расслабленно-стильной Аллочки, она не собиралась забиваться в угол и плакать. У неё была цель, и она должна придерживаться плана: очаровывать, наблюдать, выяснять.
— Илья Михайлович, Матвей Иванович, Алла, рада вас видеть, — поспешила поздороваться Даша, пока остальные не налетели на прибывших.
— А, Дашенька! Помню-помню, — пророкотал Илья Михайлович, — «мужчины под сорок — самые лучшие любовники». Ха-ха! Если бы все красивые девочки так думали, то у взрослых мальчиков было бы меньше поводов для грусти и ранних инфарктов.
Даша заметила, что он успел выпить: глаза блестели, нос покраснел.
— Привет, Даша, — бросил Оленев, протискиваясь мимо неё к Нине Петровне, чтобы поздороваться за руку и приобнять.
Разница в его отношении была очевидна. С кем-то он дружил: с главбухом Ниной Петровной и комэском Ильёй Михайловичем; к кому-то испытывал явную симпатию: к бортпроводнице Аллочке; а кого-то считал пустым местом: бухгалтера Дашу Комарову. И то, что они целовались голые в душе и обсуждали свои чувства, ничего
И Даша не знала, как это изменить. Она знала, что совершила ошибку, но не знала, как её исправить. Он ускользал от неё.
Кто-то включил радио «Ретро» на полную громкость, разговаривающие тоже повысили голоса. Пока никто не видел, Даша аккуратно перенесла приёмник в тень под солнечным зонтом: пусть орёт подальше от стола. Заодно захватила несколько банок пива из переносного холодильника. Угостила Илью Михайловича, который крякнул от удовольствия, сделав первый глоток. Одну баночку передала Оксане, другую открыла для себя. Предложила и Аллочке, но та мотнула головой:
— А где вино? — спросила она. — Мы же вино просили купить! В прошлом году забыли, и девочкам пришлось пить «отвёртку».
— Девочки не сильно и против были, — ответил Илья Михайлович, расстёгивая охотничий жилет и выпуская на волю круглый животик.
— Ой, вино у меня в домике, сейчас пошлю кого-нибудь, — Нина Петровна заозиралась, Даша спряталась за спину Оксаны. — О, Оксаночка! Возьми одного джигита, и сбегайте вон в тот крайний домик, принесите несколько коробок вина. И скажи Эдику, чтоб шёл сюда, быстро! Куда он запропастился?
Оксана вздохнула и поплелась выполнять приказ начальства.
— Ну что, жарить? — закричал один из шашлычников. — Угли прогорели.
— Жарить, жарить! — хором ответили отдыхающие.
Пока народ не уселся за столом окончательно, Даша попыталась занять место рядом с Оленевым, но не удалось. По левую руку Оленева разместился Илья Михайлович, по правую — Аллочка. На торце стола, чтобы руководить банкетом, села Нина Петровна. Даше ничего не оставалось, как пристроиться напротив Оленева, рядом с Оксаной. Оказалось, что это очень удобное место: можно смотреть Оленеву в лицо и при желании дотянуться до него ногой. В том, что у неё появится такое желание, Даша не сомневалась. Надо только добавить алкоголя для храбрости.
От мангала доносились сногсшибательные запахи жареного мяса и лука, резаные помидоры и огурчики истекали соком, а Юра Шатунов пел про белые розы. К столу подтягивались всё новые люди. Кого-то Даша шапочно знала, кого-то видела впервые. Все они здоровались за руку с Ильёй Михайловичем, остальных приветствовали устно. Даша обратила внимание на крупного светловолосого мужчину, похожего на Брэда Питта в молодые годы, только ещё красивей и мужественней. От него невозможно было оторвать взгляд, все женские головы поворачивались к нему, как подсолнухи к солнышку. Мужчина нашёл свободное место в середине стола, сел, и Даша могла видеть только его блондинистую макушку. Не без сожаления она отвернулась от красавчика.
Все успели рассесться и выпить по первой рюмке за Праздник Весны и Труда, когда кто-то среди общего гомона воскликнул:
— Нина, глянь, что делает твой сын!
Все повернулись в сторону пансионата. На смотровой площадке у крутого спуска, обозначенного красными верёвками, стоял парень с велосипедом. Солнце слепило и мешало рассмотреть велосипедиста, но это был Эд, больше некому. Он помахал рукой и уселся в седло. Женщины ахнули.
— Эдик, не надо! — крикнула Нина Петровна, но было поздно.