Любовь (не) делится на три
Шрифт:
— Может быть, тебе самой за него выйти?! Если он такой замечательный? — не выдерживаю и выскакиваю из кухни, оставляя Аллу одну.
— Дочка! — отец встает из-за стола. Игорь так и стоит в середине комнаты с букетом в руках.
— Уходи, — киваю на дверь. — Часы приема окончены.
— Аделина… Давай поговорим с глазу на глаз.
— Не о чем говорить! Отправляйся к своей любовнице.
— Я порвал с ней. Хочешь, позвони и спроси.
— Не беда! Новую найдешь, — рычу.
— Не стану никого искать. Я хочу вернуть
Если бы я не была настолько взбудоражена, то, возможно, даже поверила бы его словам. Но сейчас во мне говорит обиженная женщина, мнение которой ни во что не ставят.
— Хорошо, — заявляю, удивляя Игоря. Но он слишком рано выдыхает. — Я заеду к тебе.
— Я знал, знал… — делает шаг в мою сторону.
— За вещами и документами! А теперь, прошу на выход. Передай деду, чтобы пожертвовал все в фонд по борьбе с блохами дворовых собак. Им эти деньги нужнее, чем нам.
Игорь сжимает губы, и бросив на меня обиженный взгляд направляется к двери.
— Дам тебе еще время. Помни, что мои чувства к тебе никуда не делись. Я был дураком, позволив себе слабость. Мы все совершаем ошибки, и я готов исправляться. Не веришь? Просто дай мне шанс. Мои двери открыты для тебя. Всегда. — кладет букет на порог и перешагивая уходит.
Отец молча смотрит ему вслед и вздыхает. А из кухни доносятся всхлипы. Видимо, Алла слишком близко к сердцу восприняла наше расставание с Гошей.
— Адель, девочка моя, ситуация непростая… — начинает отец.
— Я уже знаю.
— Ты права, мы взрослые люди и сами должны решать свои проблемы. Поэтому… поступай так, как считаешь нужным, — его лицо становится задумчивым. Морщины не украшают, хотя он еще совсем нестарый.
— Виктор… ты же обещал, — Алла выходит из кухни, бросая на него разочарованные взгляды.
— Она моя дочь. И тоже имеет право на счастье. Обед окончен, — кидает салфетку на стол и поднимается.
Хочу его обнять, но не решаюсь.
— Простите, но я тоже пойду. Костюм пришлю после химчистки, а пиджак… сделайте из него пугало. Садовник жаловался на птиц.
— Судя по всему, скоро у нас не будет ни сада, ни птиц, — кидает мне в спину Алла. — Останется одно пугало. Такого будущего ты для нас хочешь?
Решаю не отвечать. У меня нет ни малейшего представления, что делать дальше.
Возвращаюсь в отель в расстроенных чувствах. Наверное, мне стоит подыскать жилье. Моей зарплаты хватит на то, чтобы снимать квартиру.
Обзвонив несколько риэлтерских контор, отмечаю пару вариантов и еду на встречи. После чего в одиночестве съедаю салат и отправляюсь спать. Телефон уныло молчит.
Отец не интересуется о том, где я ночую, и даже Игорь не предпринимает
9
На работе все как обычно. Тихо и спокойно.
— Аделина Викторовна, ты чего какая хмурая? — голос Павлика заставляет вздрогнуть, отчего рука дергается и вода льется помимо горшка с цветком.
— Откуда знаешь? Я задом к лесу стою, — бурчу. — И вообще, ты меня напугал.
— Ой, ой, ой. Какие мы пугливые, — садится на подоконник, стряхивая воду из горшка на пол.
— У нас на окнах не сидят и не мусорят, — включаю режим училки.
— Хватит занудствовать. Так что там у тебя? Слышал, в отеле живешь?
Закатываю глаза. Быстро по Университету разносят сплетни.
— Кто сказал?
— Не помню... Кто-то из студентов тебя видел вчера.
— Может быть, я навещала двоюродную бабушку, которая приехала погостить?
— У тебя нет бабушки! — делает сочувствующее лицо. — Мне-то ты можешь доверять.
— Слушай, Паш… мы с тобой не подружки, чтобы о личном…
— Значит, все-таки правда… С Игорем что-то? Разошлись? Насовсем?!
Бросаю на него предупреждающий взгляд. Про мою частную жизнь на работе стараюсь не трепаться, но Игоря знают многие. И понятно почему: за восемь лет он стал своего рода моей неотъемлемой частью. А для студентов-парней и некоторых коллег, типа Паши, активно интересующихся молоденькой преподавательницей иностранных языков и культуры, я уже давно замужем. Чтобы не искушать и не давать лишних поводов.
— Ладно, — поднимает руки. — Я просто спросил. Но если нужна моя помощь…
— Нужна. Держи язык за зубами и помоги парты отодвинуть.
Павлик переходит на отвлеченные темы, щедро растрачивая свою мужскую силу на хозяйственные нужды.
— Ты, конечно, знаешь, что завтра на конференции представят нового ректора? — вдруг спрашивает, поглядывая через парту.
— Слышала про сбор преподавателей, но подробностей не знаю, — делаю равнодушное лицо.
— Ой, Аделина… Ты у нас белая ворона! Столько лет работаешь, а все держишься в стороне от самого интересного.
— Почему же? Мне очень интересно вести работу со студентами. У меня хватает дел…
— Ну вот как с тобой сплетничать?! — закатывает глаза.
— Никак.
— Я его видел сегодня… — переходит на шепот.
— И что? Они все одинаковые, — вспоминаю Геннадия Серафимовича: небольшой животик, лысина и массивные очки.
Павлик начинает смеяться.
— Тогда не буду тебя разочаровывать, завтра сама убедишься, что он лысый и пухлый. Кстати, я что вспомнил… подойди к Альбине в деканат. Она тебе скажет, что нужно делать, чтобы получить место в «общаге». Не забывай, наш родимый ВУЗ поддерживает молодых и перспективных… Там, конечно, очередь… но ты скажи, что от Павлика, подмигни ей и она поспособствует. Я сам недавно переехал! Красота! А главное, к работе близко. Можно пешком дойти.