Любовь не кончается: Эйлит
Шрифт:
Эйлит невидящим взглядом смотрела на норманна. Казалось, ночной холод сковал ее сознание, лишил разума.
Попал под копыта… Мертв… Сожалею…
Слова, бессмысленные, какие-то ледяные слова доносились словно издалека.
— Я могу внести его в дом?
Безвольно отшатнувшись в сторону, Эйлит жестом пригласила его войти во двор. Ее сердце обливалось кровью, и она сама не знала, откуда взялись силы, сдвинувшие ее с места.
Рольф привязал к дереву коня и освободил его от страшной ноши. Даже в темноте Эйлит увидела расплывшиеся на накидке кровавые пятна. Она молча наблюдала за норманном, несущим мертвое тело к дому. Нет, это не Голдвин. Де Бриз ошибся.
В углу зала приглушенно зарыдала Ульфхильда, но, спохватившись, зажала рот ладонью. Сигрид, стоявшая на коленях перед горящей свечой, поднялась на ноги и подошла ближе.
— Господин Голдвин! — прошептала она, беспомощно переводя взгляд с Эйлит на Рольфа.
— Сходи за священником, — распорядился последний по-французски.
Девушка, хлопая ресницами, тупо смотрела на него.
— Сходить ты за священник, — на ломаном английском повторил Рольф.
Испуганно кивнув, Сигрид схватила с крючка накидку и, быстро отвернувшись, чтобы спрятать слезы, выбежала за дверь.
— Господи! Это слишком жестоко, — глухо проронила Эйлит, опускаясь на колени перед телом мужа. — Братья, ребенок, супруг… Бог забрал у меня все. Что осталось? — Она устремила умоляющий взгляд на Рольфа. Не зная, что ответить, он повел глазами по сторонам и заметил в углу, там, где горели свечи, завернутый в саван маленький детский трупик.
— Господь милостив. У меня нет слов… — Рольф перекрестился.
— Я не нуждаюсь в вашем сочувствии, — раздраженно произнесла Эйлит, выведенная из оцепенения его внимательным взглядом. — Уйдите, прошу вас. — Она прикоснулась к уже окоченевшей руке Голдвина.
Рольф не сдвинулся с места. Краем глаза Эйлит видела его широко расставленные ноги, щегольски обтянутые кожей пуговицы на ботинках и надетые крест-накрест твидовые подвязки, украшенные декоративным швом.
— Пожалуйста, уходите, — повторила она, гордо подняв голову.
Еще мгновение он стоял как вкопанный, но затем, словно очнувшись, отвесил прощальный поклон и удалился.
Как только за ним закрылась дверь, Эйлит облегченно вздохнула. Однако в глубине души она вдруг ощутила легкое разочарование оттого, что норманн так легко выполнил ее просьбу и не остался, чтобы как-то утешить молодую вдову.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Всю ночь напролет Рольф беспокойно проворочался на жестком соломенном тюфяке у камина. За час до рассвета, поняв, что заснуть все равно не удастся, он мысленно пообещал себе завтра же найти женщину, которая не откажется согреть ему постель, и встал. Женщина — вот оно, лучшее средство от бессонницы.
Не считая конюхов и охранников, Рольф остался в доме один. Оберт предпочел переночевать в гостевом покое в монастыре, не желая удаляться от жены и ребенка. Рольф нахмурился, представив себе, как восприняла жена оружейника весть о благополучном разрешении Фелиции от бремени.
Отломив кусок хлеба, он обмакнул его в густую кашу. Смертельно-бледное лицо Эйлит то и дело возникало у него перед глазами. С какой беспомощной скорбью она говорила о том, как потеряла братьев, ребенка и мужа! Вчерашняя встреча с ней произвела на Рольфа неизгладимое впечатление. Именно ее образ не давал ему спать всю ночь.
Он взял в кладовой фонарь, и, выйдя во двор, отправился
В Бриз-сюр-Рисле стояла золотая осень. С деревьев снегопадом облетали листья: оранжевые, рыжие, ярко-желтые. На ветвях кустарников, плавно покачиваясь на ветру, висели причудливо сотканные паутинки. Великая река, казалось, дышала. Каждый звук эхом отдавался вдали.
Именно в тот погожий день отца, перекинутого через седло, привезли домой. Рольф помнил, как все сильнее волновалась мать, ожидая возвращения мужа — он отправился на поиски кобылы и жеребенка, заблудившихся в лесах в южной части владений. Сначала она сердилась, во всеуслышание величая супруга самым большим глупцом на всем Божьем свете, но ближе к вечеру начала молиться о том, чтобы он вернулся целым и невредимым. Наконец спустились сумерки. Потеряв терпение, женщина набросила на плечи накидку, взяла факел и с неприкрытой головой взобралась на стену замка. Она напряженно вглядывалась в темноту. Ее глаза горели так, словно мать хотела рассеять мрак и указать мужу дорогу домой.
На поиски отца направили несколько отрядов. Вскоре один из них привез его в замок. Его лошадь, видимо испугавшись чего-то, понесла всадника прочь с дороги, и отец с размаху ударился головой о сук. Он чудом остался в живых, но целых три дня пролежал в беспамятстве. Рольф на всю жизнь запомнил истошный вопль матери, когда она увидела безжизненное тело мужа, перекинутое через седло, и охвативший ее ужас.
Воспоминания о доме снова сменились мыслями об Эйлит. Нет, не следовало оставлять ее одну этой ночью.
Негромко выругавшись, он в последний раз провел скребком по крупу Слипнира и стремительно вышел из конюшни. Снаружи дул ветер, сыпались хлопья снега, побелевшая земля хрустела под ногами. Рольф потер озябшие руки. Его теплая, отороченная кроличьим мехом накидка осталась в доме оружейника. В ней, хоть и заляпанной кровью, сейчас было бы все-таки значительно теплее. Опасаясь превратиться в сосульку, Рольф решил сходить за накидкой. Кроме того, она довольно дорого стоила… Да и совесть подсказывала, что следует проведать вдову.
При тусклом свете, струившемся из кладовой, Рольф увидел пожилую служанку. Она замешивала тесто. Заметив нежданного гостя, женщина испуганно вскрикнула, ее глаза округлились от удивления.
Прибегнув к помощи своего скудного английского и жестов, Рольф объяснил причину своего визита. Кивнув головой, служанка вытерла руки о передник и быстро принесла накидку.
— Где ваша госпожа? — спросил Рольф. Служанка кивнула головой в сторону двора.
— В уборной.
Уборная представляла собой большую яму, огороженную невысоким, чуть выше пояса, заборчиком. По пути сюда Рольф проходил мимо нее и точно знал, что Эйлит там не было. Разумеется, он не мог объяснить это служанке и, вежливо поблагодарив ее, вышел из дома. Пальцы, сжимающие накидку, ощутили мокрую ткань. Осмотрев ее при дневном свете, он обнаружил, что пятна крови, по крайней мере большинство из них, отстираны, хотя следы все же остались. Рольф набросил накидку на плечи и достал из кошелька булавку.