Любовь не кончается: Эйлит

Чедвик Элизабет

— А вот и Улвертон. — Рольф кивнул в сторону деревни. — Центр моих владений и с сегодняшнего дня ваш новый дом.

Эйлит усилием воли отогнала навязчивую мысль о том, что земли, по которым они ехали, достались де Бризу по праву завоевателя. В то время как их прежний владелец, английский тан, погиб в битве при Гастингсе.

— Я буду жить в замке или в деревне? — Она с презрением посмотрела на грубое деревянное строение на вершине холма: оно мало походило на обитаемое жилище.

— Вы имеете в виду башню? — уточнил Рольф, удивленный

настороженным тоном Эйлит. — Деревня расположена слишком далеко, а ваше присутствие в доме необходимо мне каждый день. Когда я приехал сюда впервые, дом старого хозяина был в таком жутком состоянии, что его не имело смысла ремонтировать. Поэтому я решил построить новый. Возможно, он пока не слишком пригляден на вид, но выдержит любое нападение. На нижнем этаже есть прекрасные жилые помещения. А такая высокая башня нужна для обзора.

Эйлит отметила, что сегодня голос Рольфа звучит, как и прежде, внятно и громко. В день отъезда из Лондона он говорил тихо и с большим трудом. От одного из конюхов она случайно узнала о том, что де Бриз навестил Вульфстана и что между ними завязалась драка. Сам Рольф не обмолвился о случившемся ни словом, у Эйлит же не было повода расспрашивать о подробностях.

— Вы боитесь нападения?

Улыбнувшись, Рольф покачал головой.

— Только не со стороны местных жителей. Они приняли меня с подобающим почтением и уважением. Поэтому на встречу с ними я отправляюсь обычно без оружия, хотя, разумеется, с мечом, который всегда висит у меня на поясе. В данном случае он атрибут моего положения, но не оружие.

Эйлит понимающе улыбнулась.

— Иначе говоря, волк в овечьей шкуре.

Рольф от души рассмеялся.

— Лучше так, чем овца в обличий волка.

Охрана замка состояла из двух конных рыцарей и восьми пеших воинов. Все они были заняты на строительных работах в тот момент, когда повозка прогрохотала по деревянному мосту, перекинутому через ров.

— Содержать людей, предназначенных только для охраны, мне не по карману, — объяснил Рольф, соскочив с коня. — Те, кому гордость не позволила пачкать руки в грязи, служат теперь другим господам.

Обхватив Эйлит за талию, он помог ей спуститься из повозки на землю.

Эйлит поежилась под прикованными к ней мужскими взглядами: на нее разом уставились и воины и крестьяне. Краем глаза она заметила, как один из солдат, криво усмехнувшись, что-то шепнул на ухо приятелю. Затем оба рассмеялись. Эйлит мысленно упрекнула себя в том, что позволила Рольфу поддержать ее у повозки. Неужели люди истолковали ее поведение превратно и вот сейчас, сию секунду, успели дать ход сплетням?

— Пойдемте, — сказал Рольф. — Я представлю вас.

«Возможно, что и незачем. Они и без того сочли меня шлюхой», — подумала Эйлит, сурово поджала губы и напустила на себя важный вид. В глазах стоящих вокруг крестьян явственно читалось презрение. Видимо, смирившись с тем, что их новый господин — норманн, они ожидали, что он приведет в дом норманнскую женщину.

Никто не назвал ее предательницей вслух, но в самом воздухе явственно витало краткое и выразительное словечко «шлюха».

Эйлит с дрожью сознавала, что, несмотря ни на что, ей придется иметь с этими людьми дело, распоряжаться ими и требовать от них повиновения.

Горделиво вскинув голову, она последовала за Рольфом к длинному деревянному строению, стоявшему вплотную к восточному отрезку частокола.

— Они привыкнут к вам, — проговорил Рольф, не оборачиваясь. — Первый месяц я натыкался на еще более нелюбезные взгляды, но затем крестьяне поняли, что я не чудовище и не собираюсь пожирать их детей.

— Здесь дело в другом. В отличие от меня, вы не англичанин.

— А вы бы предпочли подчиниться воле грубияна Вульфстана?

— Вы же сами знаете, что нет.

На пороге Рольф вдруг остановился и, повернувшись, взял Эйлит за плечи.

— Я знаю, что вам трудно. Но, поверьте, со временем все утрясется и тогда станет легче.

Она решительно высвободилась и покачала головой.

— Вы не стесняетесь прикасаться ко мне на глазах у всех, смотреть мне в глаза, смеяться, оказывать знаки внимания. Это дает людям повод предполагать, что нас связывают не только дружеские и деловые отношения. Ага, решат они, это господин Рольф и его английская подстилка. С какой стати мы должны выполнять ее распоряжения? Вы обещали, что я займу в вашем доме достойное место. Именем Иисуса заклинаю, останьтесь верны своему слову.

Лицо Рольфа мгновенно помрачнело. Никогда раньше Эйлит не видела его таким раздраженным.

— Вы нанесли мне оскорбление, — хрипло проронил он.

— Но чем? Тем, что сказала правду?

— Вы предпочитаете жить как монахиня? — В голосе Рольфа звучала горечь. — Ну что же, в таком случае я прикажу подготовить для вас келью.

Эйлит красноречиво кивнула.

— Я также настаиваю на том, чтобы на двери моей комнаты был внутренний засов. Вместе со мной вы поселите одну из деревенских женщин. Тогда у местных жителей отпадут сомнения в моей добродетельности. А пока вы не подготовите мне комнату, я буду спать в главном зале вместе со всеми остальными.

— О, Господи. Да вы упрямы как осел. И умеете нанести удар не в бровь, а в глаз, — проворчал Рольф и неожиданно улыбнулся.

Но Эйлит не разделяла его неуместного веселья. Уж что-что, а отстаивать свои принципы она умела.

Прокашлявшись, Рольф повернулся и вошел в зал.

— Итак, настоятельница Эйлит, — провозгласил он с сарказмом, — позвольте показать вам ваш новый монастырь.

Дул сильный ветер. Берег Улвертона то купался в лучах солнца, то снова погружался в тень облаков Чайки то и дело срывались со скал и с криком устремлялись к берегу, туда, где торчали пучки темных водорослей, выброшенных морскими волнами. У подножия скалы ослик жевал сено из прикрепленного к сбруе мешка.