Любовь не кончается: Эйлит
Шрифт:
Застигнутый врасплох, широколицый норманн прикусил губу и растерянно заморгал. Его спутник, поморщившись, выразительно закатил глаза. Эйлит демонстративно повернулась к ним спиной и снова принялась собирать мидии.
— Примите мои искренние сожаления, госпожа. Если бы я знал, кто вы, то вел бы себя более учтиво, — поспешно сказал тот, которого молодой всадник назвал Танкредом.
— А разве простая рыбачка не заслуживает вежливого обращения? — не оборачиваясь, бросила Эйлит. Стоявшая рядом с ней старая Эдгита воинственно сжала нож.
Не вымолвив больше
— Вот так гости, — процедила она сквозь зубы.
— С вашей «хозяйкой» я уже познакомился на берегу, — улыбаясь, сообщил Танкред. Рольф внимательно разглядывал новых кобыл, раздумывая, стоит ли пустить их попастись на пастбище или сразу отвести к Слипниру. Услышав последнюю фразу Танкреда, он обернулся. — Сначала я принял ее за простую рыбачку. Но потом, когда она мигом поставила нас с Арнульфом на место…
Рольф усмехнулся. Он видел, как Эйлит в сопровождении Эдгиты и ослика отправилась на берег. Она надела старенькое поношенное платье из домотканого полотна и потертые туфли. Ее тугие косы покрывала простая льняная косынка.
— Я и не сомневался, что могло быть иначе. Это на нее похоже.
Танкред бросил на хозяина виноватый взгляд.
— Вы же знаете, Арнульф — шустрый парень. Он не слишком учтиво выразился в отношении ее фигуры. Я согласился с ним и только потом сообразил, что она понимает по-французски. Я не знал, что это ваша женщина, клянусь. И не хотел оскорбить ее.
Рольф перевел взгляд на кобыл.
— Успокойся, она всего лишь моя экономка, хотя я не отказался бы, чтобы она согревала мою постель. — Он залюбовался невысокой, но резвой рыжей кобылкой. — К сожалению, Эйлит придерживается на этот счет иного мнения. Она добропорядочная вдова и, кажется, намерена по возможности сохранить сей статус.
Танкред выглядел пораженным до глубины души.
— Так, значит, она вам не любовница? — все еще не веря своим ушам, уточнил он.
Рольф с явным сожалением покачал головой.
— В настоящее время нет. — Затем, усмехнувшись, добавил: — Но кто знает, что подарит нам будущее, верно?
Те три недели, в течение которых Танкред и его спутники гостили в Улвертоне, были самыми беспокойными в жизни Эйлит. Присутствие гостей доставляло ей массу хлопот, и поэтому она не сожалела, когда перед самым началом сезона зимних бурь они засобирались в дорогу, рассчитывая успеть пересечь коварный пролив в период его относительного затишья.
После той первой, неприятной, встречи на берегу Эйлит появлялась на людях только в строгом английском наряде, который ярус за ярусом скрывал ее крепкую фигуру и полные груди. Она намеренно не затягивала пояс, чтобы не подчеркивать талию, изо дня в день покрывала платком голову и надежно закрепляла его на шее круглой брошью. И, кроме того, держалась от гостей на расстоянии, стараясь как можно реже попадаться им на глаза. Оказываясь с ними за одним столом, она вела себя подчеркнуто сдержанно.
После
Она аккуратно уложила в сундук простое темное рабочее платье, богато расшитое нарядное платье из зеленой шерсти, щетки для волос, украшения, булавки и шерстяные носки.
Рольфу предстояло встретиться с самим королем и дать ему краткий отчет об успехах в разведении лошадей в Улвертоне, поэтому Эйлит приготовила для него самую нарядную одежду — привезенный Танкредом в подарок от Арлетт изумительной красоты темно-синий шелковый костюм с золотой вышивкой, почти такой же, как изрядно поношенный старый. Синий был Рольфу к лицу. Эйлит и сама решила приложить руку к обновлению его гардероба. Еще накануне приезда Танкреда она купила два отреза ткани: один рыжевато-коричневого, другой дымчато-зеленого, такого же, как глаза Рольфа, цвета. В течение трех недель она трудилась не покладая рук — получились две красивых рубахи, ничем не хуже синих.
Эйлит и сама толком не понимала, что заставило ее так стараться. Неизвестно почему ей вдруг захотелось сшить рубахи лучше тех, что сшила Арлетт. Уединившись в укромном уголке, она тайком осмотрела присланный из Нормандии синий костюм, пытаясь обнаружить в нем какие-нибудь недостатки. Но ведь такое поведение говорило о чувстве ревности. Разве можно ревновать того, к кому равнодушен?
Странно, но, укладывая вещи Рольфа в сундук, она неосознанно положила синюю рубаху на самое дно, а свою рубаху сверху.
— По-моему, вы рановато начали собираться в дорогу?
От неожиданности Эйлит подскочила как ужаленная и обернулась. Рольф, скрестив руки на груди, стоял в дверном проеме, навалившись плечом на косяк. Неужели он стоял там достаточно долго, чтобы увидеть, как аккуратно, даже нежно, она укладывала в сундук его одежду?
— Вполне разумно собрать вещи заранее. Завтра утром, когда в замке начнется переполох, связанный с нашим отъездом, будет уже не до сундуков.
— Пожалуй, вы правы, — с улыбкой согласился Рольф и несмело переступил порог, наконец-то решившись войти в свою собственную комнату. — Ну вот, Танкред уехал. Теперь вам не придется больше прятаться по углам. Я и не подозревал, что вы способны быть такой застенчивой и в то же время такой упрямой. — На его губах на мгновение заиграла ироничная улыбка. — Танкред — хороший друг и прекрасный управляющий. Со временем эту должность унаследует его сын. Лучших подданных нельзя и желать, впрочем, как и лучшей хозяйки для дома, если говорить о вас. Надеюсь, вы с Танкредом забудете неприятные подробности вашей первой встречи и, если того потребуют обстоятельства, сможете найти общий язык.