Любовь не по правилам
Шрифт:
Я Аню люблю, вы чего-нибудь не того не подумайте. Не из-за денег я с ней. Я ее и полюбил-то почти сразу, знаете. Она жалкая такая была… Я помню, как у нас с ней первая ночь в отеле случилась, там, в Тунисе. Она так стеснялась себя, что худая, что грудь у неё небольшая совсем, что в постели у неё опыта немного. У меня позади тоже, знаете, не Плейбой, но всё же я мужчина. Прижалась потом, когда все кончилось, ко мне, я все косточки её почувствовал, они у нее как у воробушка, хрупенькие. Дрожит вся и меня целует, по голове гладит. Трясётся и целует, трясётся и целует. На работе она другая совсем, я у
Анну в тот вечер Маша так и не дождалась. Та позвонила, извинилась: видео-конференц связь с Нью-Йорком, не то там Доу Джонс упал, не то NASDAQ поднялся. В общем, не до обсуждения личной жизни, отечество, в смысле, большой бизнес в опасности. По телефону Анна Маше понравилась: приятный, чуть с хрипотцой, уверенный и усталый женский голос. Общается не высоты биржевых котировок, а вполне вежливо и по-человечески. Предложила Маше встретиться на следующий день, в обед, в кафе рядом с её офисом. К счастью, офис находился на той же ветке метро, что и офис «Счастливой пары», на Пушкинской. Так что встретиться можно было без особых проблем, вполне уложившись в обеденный перерыв.
Геля вообще Маше пророчила, что никто на эти глупые темы сней разговаривать не пожелает. Появляется такая тётка, ни оттуда-ни отсюда, и давай лезть в самое что ни на есть нижнее бельё, с вопросами и интервьюированием. Маша, когда всех обзванивала, и сама побаивалась, что пошлют. Но отказов практически не было. Бог знает, отчего и почему. Может, Маше повезло, а может людям и приятно поговорить о своём прошлом. Моменты всё такие приятные, романтические — знакомство, свадьба, ухаживания, волнения. Так или иначе, отказала ей тогда одна только пара. Остальные согласились, и довольно легко. Вот и Анна легко ей навстречу пошла, хотя казалось бы, бизнес-вумен, от кого и ждать отказа в откровениях, если не от нее.
Маша ехала в полупустом, по причине позднего времени, вагоне метро. Чувствовала она себя сегодня плохо, с самого утра. Сначала списывала на погоду, та и правда как с ума сошла: то дождь, то солнце шпарит и жара, то вдруг небо насупилось и ветер холодный. Ни одни сосуды за такой свистопляской не успевают. К вечеру заболел живот. И Маша сразу испугалась. Всё это время она старалась не думать про найденную врачами у неё внутри проблему. Вот как решила, что возвращается к этой теме сразу, как закончит с опросами, так и не думала. А тут вдруг живот заныл, закрутило как-то внизу, и мысли эти вернулись сами собой.
Может, все-таки зря она оттягивает решение этого вопроса? Врачи не дураки, знали, что говорят, когда рекомендовали срочно сделать операцию. Но как быть с интуицией, которая толкала Машу под локоть и уговаривала подождать, закончить намеченное, а то потом ещё неизвестно сколько времени будет не до того? Или, может, это была не интуиция, а страх, обычный, банальный страх белых халатов? Вдруг на Машу нахлынул такой ужас, откуда ни возьмись. Руки затряслись, всё тело пробила испарина. Так, стоп! Маша постаралась взять себя в руки. Решила, значит, решила, не отступать же теперь. Лучше подумать о завтрашней встрече с Анной.
Пиксель радостно кинулась к хозяйке, не успела Маша открыть дверь. Ей вообще казалось,
Особой приставучестью Пиксель не отличалась, но ритуал встречи исполняла всегда: совалась в ноги, крутилась около Маши, упиралась в лодыжку хозяйки лбом и потом терлась об ногу, тарахтела, муркала, посматривая Маше в глаза. Маша очень радовалась в эти моменты и умилялась: обычно независимая, строговатая кошка, оказывается, нуждалась в ней и любила её. Ни за что, ни за какие-то достоинства и недостатки, простой такой, нерассуждающей любовью, которой умеют любить только маленькие дети и животные.
Вот и в этот раз Пиксель встретила её у дверей, приласкалась, отвела Машу в туалет, где заставила её поменять наполнитель в лотке. И откуда только у этого подкидыша безродного такое чистоплюйство аристократическое, думала Маша, моя за ней лоток. Пока возилась, переодевалась, насыпала кошке корма — живот прошел, да и страх отступил.
Мятный чай, что-то негромко бормочет телевизор, разобранная постель — традиционный ритуал отхода ко сну. Кстати, по телевизору идут её любимые «В джазе только девушки». Но пульт остался на тумбе рядом с ТВ, а вставать так не хочется. Как же это так получилось, пустая эта кровать, а ей уже за тридцать? Ведь ухажёров у нее всегда была масса: интересная девушка, симпатичная, бойкая, остроумная — от парней отбоя не было. Куда они все подевались?
часть 9 (часть 10 будет выложена 06.04, с 11–12:00)
* * *
Кафе, где Анна назначила встречу Маше, оказалось довольно далеко от метро, в районе Бронных улиц, то самое место, которое в полной мере олицетворяет «тихий центр», который так ценится и москвичами, и приезжими, как желанное место обитания. Но Маша не расстроилась: это место было одним из самых ею любимых в столице — Бронные, Патриаршие пруды, Тверской бульвар… Погода стояла отменная, лето было в самом своем апогее, если бы не встреча — Маша бы задержалась, посидела на лавочке, подышала бы воздухом этих мест. Но время поджимало, надо было спешить.
Кафе представляло собой небольшую, довольно манерную кофейню, с красивой ажурной мебелью, натуральными льняными скатертями с мережкой и запредельным ценником. Напрячься по этому поводу Маша не успела — Анна сразу после обмена приветствиями ещё раз извинилась за несостоявшуюся, хотя и назначенную вчера, встречу и вежливо попросила Машиного разрешения угостить её сегодня в качестве компенсации за доставленные неудобства. Машу немного это царапнуло: интересно, Анна заметила её взлетевшие вверх брови при чтении меню? Но не спросишь же в лоб про такое, неловко. Тем более, что официантка уже поставила им на столик капуччино с корицей и россыпь крохотных, похожих на игрушечные, разноцветных пирожных.