Любовь не выбирает
Шрифт:
— Кто может знать об этом?
— Элизабет. Но для нее, похоже, это тоже явилось полной неожиданностью. Отец тебе, наверное, говорил, что она сделала заявление…
— Давай пока не будем трогать Элизабет, — предложила Шэрон. — Кто еще?
— Самый разумный путь спросить об этом у Ферта, — пожал плечами Ральф. — Он составлял оба. И отец мог сказать что-то такое…
— Это так, — согласилась Шэрон, — но, если он промолчал, значит, ему это неизвестно или
— Так, — вздохнул Ральф. — Остается дядя, который появился в доме за две недели до… И который очень странно ведет себя. У меня даже возникло предположение, что они в сговоре с мачехой.
Шэрон молча вертела в руках салфетку. Все это она проанализировала еще вчера. И поняла: единственное, за что можно зацепиться, — это то молчаливое соглашение всех участников ничего не рассказывать о последних событиях в доме отца Ральфа. Опыт подсказывал ей, что молчание всегда несет в себе угрозу или скрывает тайну.
— Итак, мы не можем заставить их говорить, — подытожила она. — Даже отец молчит. Значит, будем искать других свидетелей.
— Кого? — удивился Ральф. — Кто может быть посвящен в тайны семьи?
— Люди, которые всегда рядом, — спокойно ответила Шэрон. — Наши слуги знают о нас гораздо больше, чем мы можем предположить. Кто живет в вашем доме?
— Я как-то не подумал об этом, — удивился Ральф, — а ведь они действительно могли что-то слышать или видеть. Но почему они тоже молчат?
— Во-первых, их никто не спрашивал, — задумчиво сказала Шэрон. — Официальная версия для всех — естественная смерть. Следствия никто не вел… В полицию ты обращаться не собираешься.
— Хорошо, а почему ты думаешь, что они что-то скажут нам? — не понимал ее плана Ральф.
— Если начать задавать прямые вопросы, то могут не сказать, — согласилась Шэрон. — То есть они могут не знать, о чем говорить. А потом в хороших домах существует некий закон, который предусматривает молчание слуг…
— И что ты предлагаешь?
— Мой план может ничего не дать, — вздохнула Шэрон. — Или, наоборот, дело раскроется. — Она замолчала и пристально посмотрела на Ральфа. Ей было важно, чтобы он поддержал ее. — Теперь слушай внимательно. Я хочу предложить своему шефу сделать серию зарисовок о нашем городе. Знаешь, такие срезы общества… Город экономок, город садовников, город барменов, город адвокатов… И так далее. Это может получиться очень интересно. Ведь каждый в душе хочет увидеть себя на экране.
— И что это даст? — не понял Ральф.
— Иногда в непринужденной беседе или в необычной остановке люди рассказывают удивительные вещи. Нам сейчас
— Ты думаешь, получится? — с сомнением покачал головой Ральф.
— Ничего более умного я предложить не могу, — обиделась Шэрон. — Есть более быстрый и простой путь — обратиться в полицию.
— Это исключено, — возразил Ральф.
— Тогда доверься мне. Если не получим результатов, попробуем что-нибудь еще.
— Ну что ж, ты права, это лучше чем ничего. Давай пробовать. Что я должен делать?
— Пока ничего. Я буду показывать тебе материал, а потом вместе подумаем. Может быть, какое-то слово или фраза…
— Хорошо. Тогда я жду твою съемочную группу дома. Позвони Элизабет. Она хозяйка, и нужно, чтобы она дала разрешение на съемки.
— Естественно, — кивнула Шэрон. — К тому же мне нужно договориться об этом с шефом.
Ральф с огорчением понял, что их встреча закончилась.
— Спасибо за ланч, Ральф, — сказала Шэрон, поднимаясь и протягивая руку. — Давно не ела так вкусно.
— Пока, Шэрон, — ответил Ральф, пожимая ее нежную ладонь. — Жду звонка.
Она полетела к выходу, а Ральф смотрел ей вслед со смешанным чувством. Ему не хотелось вместе с ней заниматься расследованием, потому что он не слишком поверил в ее затею. С другой стороны, это давало возможность быть рядом с ней какое-то время. Он вдруг ясно понял, что не хочет покидать этот город без Шэрон.
Эта мысль была так внезапна и очевидна, что Ральф запаниковал. Кто сказал, что она захочет того же самого. А вдруг у нее есть парень? Или он совершенно ей не нравится? Хотя он видел, что она получает удовольствие от общения с ним. Натянутость вчерашнего общения исчезла, они говорили спокойно и свободно. А потом, эти ее слова «я давно не ела так вкусно». Это ведь можно принять и на его счет…
Ральф поморщился. Он гадает как мальчишка, нравится он девушке или нет, вместо того чтобы заниматься делом, ради которого он здесь.
Но он никак не мог отделаться от радостного и свежего впечатления от встречи с Шэрон. Она по-настоящему волнует его. Только в этом чувстве нет привычной тяжести неутоленного желания. Ему не хотелось обладания, как в случае с Элизабет или другими женщинами. Чувство было чистым и романтичным. Ему хотелось взять ее на руки и носить, носить… Интересно, что она о нем думает?
Шэрон медленно брела к своему офису. Она почти бегом добежала до угла, потом притормозила и пошла очень медленно, потому что ей надо было подумать.