Любовь не выбирает
Шрифт:
— Да нет, — удивилась ее непонятливости Мэри. — Из-за того разговора, который я случайно услышала. Вы не подумайте, что у меня есть привычка подслушивать то, что говорят хозяева, просто разговор был громким…
— То есть вы слышали, как кто-то рассказывал мистеру Грину про…
— Ну да. И не кто-то, а этот противный его брат. — Мэри говорила теперь, ничего не пытаясь скрыть. — Я так возмутилась, что он обливает грязью хозяйку, о которой ничего, кроме добрых слов, сказать нельзя, что пошла к Базилю… Ну и рассказала ему. И говорю, что пойду к хозяину, чтобы
— Так этот разговор был накануне смерти хозяина? — спросила Шэрон, которой после рассказа экономки стало практически все понятно…
— Нет, — покачала головой Мэри. — Это было недели за две. А может быть, и больше. Если надо, я вспомню.
Шэрон поняла, что у нее автоматически включились навыки разговора со свидетелями. Она говорила мало, лишь изредка задавая точные и короткие вопросы.
— Да, — продолжала Мэри. — Он был еще совершенно здоров. Потом приболел, но не сильно. Мы все были удивлены. Такая внезапная кончина… — Мэри всплакнула, потом громко высморкалась и вытерла слезы.
— То есть вы уверены, что ее оговорили? — уточнила Шэрон. — Почему?
— Что ж, я маленькая? Неужели не пойму, когда женщина любит, а когда так — одна видимость? Любила она его, сильно любила. Да и сейчас посмотрите, как убивается. И они с сыном почти не разговаривают. Если бы это было так, как тот говорил, все было бы совсем по-другому. Уж если к ней кто и набивается, то совсем не Ральф. Поверьте мне.
— Ладно, Мэри. — Шэрон тоже вздохнула. — Будем считать, что это очень грустная история. К тому же мистер Грин не поверил своему брату. Вы, наверное, знаете, что он все оставил жене. С неверными женами так не поступают.
— А вы поговорите с Базилем, он что-нибудь еще знает, — посоветовала Мэри.
Шэрон потрясла ее прозорливость. Значит, это не Шэрон, а Мэри использовала ее. Ее мучила эта тайна, но она не знала, кому рассказать о ней…
— Спасибо, я поговорю непременно, — ответила Шэрон и дотронулась до руки Мэри. — А теперь давайте позовем оператора, включим камеру, и я буду задавать совсем простые и невинные вопросы. Теперь ведь вы ничего не боитесь?
— Теперь ничего, — согласилась Мэри, — зовите.
Остаток работы прошел действительно гладко и быстро. Шэрон и Мэри сделали вид, что этого тяжелого разговора не было. Они весело и с удовольствием говорили о детстве Мэри, о секретах ее профессии, о радостях жизни и множестве других мелочей, из которых складывается судьба.
В конце интервью Шэрон могла с уверенностью сказать, что у нее действительно может получиться весьма интересная передача.
Да и с Ральфом было о чем теперь поговорить…
Ральф тоже не терял времени даром. Он заглянул в сад, увидел, что Шэрон занята, и решил действовать по своему плану.
Мистер Ферт был настроен весьма благодушно. Он широко улыбнулся, протянул Ральфу руку и указал на глубокое кресло в дальнем конце кабинета. Потом попросил секретаршу принести кофе и устроился напротив. Всем своим видом он излучал желание помочь и всячески демонстрировал, что их беседа будет носить неформальный характер.
Ральф понимал, что в глазах адвоката он всего лишь мальчишка, несведущий в вопросах права. К тому же лишенный наследства отпрыск не может даже заплатить достойный гонорар специалисту такого уровня. Ральф все это учел, когда ехал сюда, но у него было признание Элизабет, и это давало какие-то шансы.
— Мистер Ферт, — начал он, тоже широко улыбаясь, — я понимаю, что отнимаю ваше время, но обстоятельства заставляют меня обратиться именно к вам.
— Всегда рад служить, — любезно ответил Ферт и замолчал, предоставляя посетителю изложить суть вопроса.
— Я не собираюсь оспаривать решение отца, — твердо сказал Ральф.
Ферт пожал плечами, показывая, что это его не касается.
— Но… — Ральф сделал вид, что не знает, с чего начать.
— Но какой-то вопрос ведь привел вас ко мне, — подсказал ему Ферт.
— Именно вопрос, — кивнул Ральф. — Я думаю, что была некая причина, по которой отец изменил свое решение.
— Для подобных поступков всегда есть причина, — согласился Ферт. — От плохого настроения до несварения желудка. Мы часто сами не знаем, что нами руководит. В моей практике бывали разные странные случаи. К сожалению, не могу вам рассказать.
Ральфу очень не понравилось, как разворачивается разговор: Ферт был спокоен, уверен и циничен. Он не собирался откровенничать, поэтому Ральф мог уйти из его кабинета ни с чем. Оставалось только одно… И он пошел ва-банк.
— Дело в том, что мне известна причина, — очень спокойно произнес он, отпивая глоток кофе.
— Вот как? — не удивился Ферт, но глаза его на минуту превратились в две злые щелочки. — Зачем же вам я? Если вы осведомлены о том, что побудило вашего отца отказать вам в наследстве, то…
— Мне неизвестны детали, — резко возразил Ральф. — Но думаю, что это существенно меняет ситуацию.
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите? — пожал плечами Ферт.
— Вы представляли интересы моего отца много лет, — уже спокойнее продолжил Ральф, — и хорошо знали его…
— Можно ли что-нибудь действительно знать о человеке? — Ферт смотрел на Ральфа пустыми глазами.
— Вы прекрасно понимаете, что это демагогия, — оборвал его Ральф. — Меня интересуют кое-какие вещи, и я задам вам несколько вопросов, а вы постарайтесь на них правдиво ответить. Только и всего.
— Мистер Грин, — засмеялся Ферт, — не считаете ли вы, что я обязан перед вами отчитываться? Вы не полицейский, я не на допросе… Да и там, уверяю вас, моя профессия защищает меня от того, чтобы раскрывать все тайны моих клиентов.