Любовь незнакомца

Фолкнер Колин

Отодвигая металлическую щеколду, он вдруг на секунду замер. Смутное предчувствие надвигающейся беды охватило его.

— Кто это? — с тревогой в голосе произнес он.

— Послание для достопочтенного Джеймса Рэндела!

Кинкейд приоткрыл дверь и уставился на стоявшего на пороге незнакомца.

17

Лицо Кинкейда стало мертвенно-бледным, он резко обернулся, надеясь, что Мэг не слышала слов незнакомца, постучавшего в дверь.

Много лет прошло с

тех пор, когда Кинкейд в последний раз слышал фамилию Рэндел. Он считал, что навсегда распрощался со своим прошлым, и вот теперь его уродливые, причудливые тени снова возникли на его пути. Казалось, та жизнь, от которой он когда-то сумел убежать, протягивает к нему свои жадные щупальца.

— Что вам угодно? — тихо спросил Кинкейд, сдерживая дрожь в голосе.

На пороге стоял коротышка с невыразительным лицом, крючковатым носом и ледяными светло-серыми глазами.

— Прошу прощения. Вы — Джеймс Рэндел?

— Что вы хотите от него? — Кинкейд старался, чтобы его голос прозвучал твердо и уверенно.

Незнакомец захлопал ресницами, попытался изобразить на своем лице улыбку и объяснил:

— Я пришел по поручению графа Ратледжа, сэр. Мне велено сопроводить его племянника в замок к милорду. Вы… вы ведь Джеймс? — осторожно вымолвил он.

Кинкейд оперся рукой о дверной косяк. Вот, значит, как… Его дядя, граф Ратледж, пожелал его видеть… Спустя десятилетие. Внезапно он догадался: если граф Ратледж послал за ним, значит, дело касается его отца! Что же с ним произошло?

Кинкейда охватило чувство раскаяния. Он всю жизнь ненавидел отца, ни разу не пожелал встретиться с ним, поговорить! Возможно, они нашли бы общий язык…

Он пристально взглянул на коротышку.

— Да, я Джеймс Рэндел. Что вам угодно?

Незнакомец заулыбался, несколько раз вежливо поклонился и, как показалось Кинкейду, вздохнул с облегчением.

— Я — Хиггинс, личный секретарь графа Ратледжа, — представился он. — Очень рад, что наконец мне выпала честь познакомиться с вами после долгих лет вашего отсутствия, сэр Джеймс. Ваш дядя много рассказывал о вас.

Он снял шляпу, еще раз поклонился и учтиво сказал:

— Сэр Джеймс, я подожду вас в экипаже.

Кинкейд в нерешительности отступил на несколько шагов и с тревогой в голосе спросил:

— Скажите, Хиггинс, что-нибудь случилось в замке?

— Мне… поручили вас сопровождать, — уклончиво ответил личный секретарь. — Итак, сэр, я буду ждать вас в экипаже. — И он, почтительно раскланявшись, ушел.

Кинкейд несколько минут неподвижно стоял. И снова предчувствие надвигающейся беды овладело им. Неужели ему придется вернуться в замок, откуда он бежал много лет назад? Изменится ли его жизнь после посещения Ратледжа? Не перечеркнет ли поездка надежды на будущую счастливую жизнь с любимой Мэг в американских колониях?

Кинкейд решительно тряхнул головой. Нет, он не позволит разрушить свою жизнь никому: ни графу Ратледжу,

ни собственному отцу!

Он направился в спальню, где отдыхала Мэг, и, увидев ее, немного успокоился.

— Кто приходил? — поинтересовалась она.

— Один человек. Мне придется на некоторое время покинуть тебя, сердце мое.

— Что-то случилось? — забеспокоилась она.

Кинкейд ободряюще улыбнулся.

— Не волнуйся, все в порядке. Просто мне надо будет решить кое-какие проблемы… встретиться и поговорить с одним человеком. Мы не виделись с ним много лет.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Она встала с постели и подошла к Кинкейду.

— Нет, дело пустяковое, я справлюсь один. — Он старательно улыбался.

Он снял с вешалки плащ, накинул на плечи, взял шляпу.

— Я постараюсь побыстрее управиться с делами. Пока не знаю, когда вернусь, но ты не волнуйся. Мэг… я очень люблю тебя.

Он подошел к ней, порывисто обнял, поцеловал и направился к двери.

«Просто так граф Ратледж не стал бы разыскивать своего племянника, — мрачно думал он. — За столько лет он ни разу не дал о себе знать. Значит, случилось что-то серьезное, и не исключено, что трагическое».

Кинкейд остановился около парадной двери лондонского дома графа Ратледжа и постарался успокоить сбившееся дыхание. Его сердце неровными толчками билось в груди, а руки немного дрожали. Много лет он не виделся со своими родственниками, ничего о них не знал и теперь ловил себя на мысли, что не испытывает желания снова встречаться с ними. Он с детства боялся и ненавидел своего отца и его старшего брата, эти чувства владели им и по сей день. Кинкейду вдруг на минуту показалось, что он все еще маленький мальчик, в любой момент ожидавший окрика или грубого слова. Господи, зачем только он согласился поехать с этим мерзким Хиггинсом…

Он несколько раз глубоко вздохнул, расправил плечи и резко толкнул парадную дверь. На пороге неожиданно возник личный секретарь графа Ратледжа. Когда он успел войти в дом, ведь Кинкейд первым вышел из экипажа и пошел к двери?

На тонких губах Хиггинса появилась подобострастная улыбка.

— Входите, входите, сэр, — забормотал он. — Ваш дядя ожидает вас в гостиной.

Кинкейд молча снял шляпу, отдал ее секретарю и направился в холл, в который выходили двери нескольких комнат, в том числе и гостиной.

«Чем быстрее я поговорю с графом, тем скорее уберусь из этого мрачного дома, — подумал он. — Не к чему мне здесь задерживаться».

Кинкейд без стука вошел в гостиную и увидел графа Ратледжа, тот глядел в окно, выходившее в сад. Он резко обернулся и воскликнул:

— Джеймс, входи! Рад тебя видеть, племянник!

Кинкейд поморщился. Голос графа не изменился — такой же вкрадчивый, со зловещими интонациями.

— Милорд! — Кинкейд обратился к своему родственнику официально.