Любовь огненного дракона
Шрифт:
Так и сейчас в голове Хуан-гу начали звучать тихие переливы, сравнимые с шёпотом природы. То высокие, тонкие, как серебряные капли дождя, то более глубокие, напоминающие отголоски далёкого горного эха. Хаотичная и одновременно упорядоченная мелодия непрерывно лилась по пространству.
Мужчина мог даже поклясться, что почувствовал мелкие брызги воды на своих щеках. Теперь перед глазами предстала прекрасная женщина с длинными тёмными волосами, украшенными серебром проседи. Солнце отражалось от поверхности воды и металла, прикасалось огненными зайчиками к женским
Мелодия, переплетавшаяся с бликами солнца, плавно перешла в ритмичную пульсацию. Император только успел схватиться за виски, где неистово застучало. Он приподнялся и сел на кровати, стараясь дышать как можно глубже и ровнее. В груди нарастала давящая жгучая боль, тоненькими ниточками страха разбежавшись по всему телу. Кожа горела огнём, а к горлу подкатил отвратительный ком. Голова закружилась волчком, перед глазами поплыла мутная дымка. Хуан-гу показалось, что из комнаты высосали воздух, и он отчаянно открыл рот, чтобы позвать стражу. Вместо этого император издал сдавленный глухой стон и рухнул на толстый ковёр.
Один из солдат у дверей услышал грохот и, с тревогой взглянув на напарника, постучал в тяжёлые деревянные ставни. Ответа не последовало. Молодой стражник распахнул двери и застыл на пороге: на полу перед кроватью лежал император Хуан-гу. Его синие губы устрашающим пятном темнели на белом как мел лице. Не теряя ни минуты, двое солдат разделились: один остался у комнаты, а второй побежал за придворным лекарем. Ему ещё предстояло отправить гонца с известием в «Дом леса», к Синь-ми. Дочь не простит, если не прибудет ко дворцу, чтобы находиться рядом с отцом в трудные минуты его жизни. Тем более, никто знает, сколько их ещё осталось.
Глава 7
Император лежал в своей постели, изредка издавая слабые стоны. Всё его тело ломило, будто после долгого боя. Подле господина сидел лекарь Устюр, отжимая марлевую повязку в чашу с холодной водой. На стоявшем рядом столике покоилась большая охапка длинных тонких игл для акупунктуры, несколько стеклянных сосудов со снадобьями. От окуривающих палочек поднимались причудливые завитки, наполняя покои ароматом мяты и хвои. Стражники стояли у входа, готовые по команде броситься исполнять поручения. По центру комнаты расхаживал советник, что-то тревожно бормоча себе под нос.
– Ничего не могу понять, – задумчиво произнёс Устюр, вытирая пот с императорского лица, – совсем недавно господин был здоров и бодр. Я бы предположил, что его недуг – отрава. Но побоюсь взять грех на душу, если вы накажете поваров, а окажется, что дело не в этом.
Чан-ги остановился и хмыкнул:
– Всю еду пробует императорский дегустатор, прежде чем она попадёт на стол. Почему ты предположил именно такой вариант?
Лекарь приподнял бровь и указал пальцем на тазик, стоящий в ногах. Там колыхалась бурая жижа, недавно покинувшая желудок Хуан-гу.
– Запах, – коротко и ёмко пояснил Устюр. – Я уже сталкивался с ядами. Попав в тело, они дают особый цвет и аромат.
Чан-ги с отвращением поморщился и вжал голову в плечи.
– Как скажете.
Устюр, что сидел спиной к советнику, нервно сглотнул. По его рукам прошла крупная дрожь, как только он представил, какая участь ожидает того, кто хоть как-то причастен.
– Возможно, Его Величество подверглось воздействию отравы вне стен дворца, – осторожно предположил он.
– Что ты хочешь сказать, лекарь? Если тебе есть чем поделиться, то сделай это сейчас.
Чан-ги с подозрением уставился на тощего мужчину, что замер с испуганными глазами.
– Простите за мой язык, – тревожно пробормотал он, – я просто предположил. Что ещё остаётся делать.
Советник досадно махнул на него рукой, и широкими шагами вышел из покоев.
Пройдя через длинный коридор с высокими потолками, Чан-ги попал на кухню, где царила суета. Порой сплетни распространяются даже быстрее самих вызвавших их событий. В помещении было душно, стоял гул из разных голосов поваров, переговаривавшихся друг с другом. Звон посуды и шипение жарки заглушали их так, что Чан-ги не мог расслышать, о чём ведётся речь.
– А ну стихли! – рявкнул придворный. – Разошлись как рыночные торговцы. Вам заняться нечем? Мне нужны те, кто накануне готовил и относил пищу Его Величеству. Все, кто принимал участие, немедленно явиться к начальнику стражи.
Мужчина, что стоял у плиты и тряс сковородой, на миг замер, после чего отставил в сторону готовку и бросил взгляд на двух полных низеньких женщин, занимавшихся сервировкой. Те поклонились без тени страха на лицах, и во главе с главным поваром покинули кухню.
– Остальные за работу, – похлопал в ладоши Чан-ги, – обед никто не отменял.
Как только в комнату вернулся обыденный шум, советник вышел на улицу через служебные двери и направился к сторожке. Домик для инвентаря находился в конце длинной тропинки средь многочисленных грядок, где выращивали овощи. Аккуратный и уютный, он прикрывал собой выход к окраине города. Туда Чан-ги и шёл. У каменной стены высились два крепких мужчины, что зевали от скуки. Один из них крутил в руке небольшой охотничий нож.
– Шен, Сан, – широко улыбнулся им Чан-ги, – как я рад вас видеть. У вас есть хорошие новости для меня?
Один из мужчин смачно сплюнул в сторону и потрогал остриё ножа кончиком пальца.
– Мы давно не видели от вас платы, – задумчиво проговорил верзила.
Улыбка советника растаяла, и он взглянул на собеседника исподлобья:
– Ну и от вас особо толку нет. Сколько времени уже прошло? Где та вещица, которую я жду? Где девчонка? Вы хоть что-то можете довести до конца? Ещё и денег просите. Я довольно много потратил на таких бездарей, как вы.
– Осторожнее, господин, не навлеките на себя беду ненароком, – произнёс второй. – Мы достали вам яд, как вы и приказали. А его было довольно трудно найти и стоило немало золотых.