Любовь огненного дракона
Шрифт:
Шен – старший из братьев, выглядел и говорил спокойно, рассудительно и терпеливо. Эти черты не коснулись его младшего беспокойного братца Сан. Тому лишь бы драку завязать или ограбить.
Лицо Чан-ги разгладилось, и он заискивающе заморгал глазами, а голос приобрёл елейный оттенок:
– Я надеюсь, господа, вам не нужно напоминать о строгой секретности наших встреч? И о неприятных последствиях, ожидающих вас, если распустите свои языки? Не нужно меня запугивать. В вас вложено уже больше денег, чем того заслуживаете. Тем более что ваш яд не убил императора, он жив. Хоть и выглядит плохо. Вы должны быть заинтересованы в том, чтобы я взошёл на трон,
Шен понимающе кивнул и ответил, подтолкнув брата локтем.
– По поводу девчонки: она сбежала, но мы позаботились о том, чтобы она не смогла рассказать ничего из того, что видела и знала. Медальон он успел забрать до нас.
– Но мы знаем, как заполучить вещицу, – хитро сощурился Сан и ухмыльнулся.
Советник с подозрением перевёл взгляд от одного мужчины к другому:
– Не утомляйте меня подробностями. Просто сделайте своё дело. Если что-то пойдёт не так, будете отвечать головой. Советую продумать план со всеми возможными неожиданностями и их устранением.
Чан-ги коротко кивнул на прощание и удалился обратно во дворец. Не хватало ещё, чтоб его стали искать и стали свидетелями этой милой беседы.
Устюр быстрым шагом шёл по коридору дворца по направлению к своему кабинету. Вся эта история с императором совершенно не радовала его, ведь если он, лекарь, не сможет поднять Хуан-гу на ноги, то впоследствии его может ожидать казнь. Мужчина содрогнулся при мысли об этом. К счастью, у него были снадобья на такой случай. Сейчас, когда организм правителя очистился от гадости, нужно поскорее восстановить его силы, насыщая витаминами.
Погруженный в раздумья, лекарь не заметил, как навстречу, такой же невнимательный, быстро шёл советник. Какие-то пару мгновений, и оба мужчины почти врезались друг в друга, охнув от неожиданности. Чан-ги, поморщившись, потёр плечо и кинул недовольный взгляд на придворного врачевателя.
– Господин лекарь. Куда же вы так торопитесь, что не видите ничего вокруг себя?
Устюр вежливо поклонился и мысленно отметил, что главный помощник императора выглядит весьма нервно и испуганно. Он счёл это подозрительным. Хотя недуг правителя тоже мог так подействовать на самого близкого человека после дочери.
Чан-ги тихонько выругался, покосился на лекаря и поспешно удалился. Устюр последовал его примеру. Его заботило сейчас больше выздоровление Его Величества, чем размышления о заговорах. Пусть Хуан-гу придёт в себя и сам решит, что думать об этом.
Устюр дошёл до кладовой и скрылся за её дверями. На полках вдоль стены ровными рядочками хранились лекарства и травы, которые использовались только для императорской семьи. Комната запиралась на ключ, и сюда было позволено заходить лишь придворному врачу и, в крайних случаях, самым доверенным из приближённых. Поэтому мужчина очень удивился, увидев в одном из рядов незнакомый сосуд. Он знал каждую баночку, поставленную сюда собственными руками. Эта явно не из его арсенала. Устюр приоткрыл пробку и понюхал содержимое. Не может быть, – подумал знахарь, – это же…
От неожиданной догадки он неловко дёрнул пальцами, и бутылёк звонко ударился об пол, разбившись на крупные осколки. Ядовитая пахучая жидкость растеклась опасной лужей. Спохватившись, Устюр закрыл нос платком из кармана и выскочил за двери. Кто знает, как ещё может действовать эта отрава. Оставив створки широко распахнутыми, он подозвал одного из слуг, что оказался неподалёку и приказал хорошенько вымести комнату и вымыть пятно большим количеством воды.
Перед
Дождавшись, пока прислужник выполнит поручение, Устюр вновь зашёл в помещение, взял лекарства, за которыми приходил и поспешил в императорские покои, предварительно заперев дверь на ключ.
Хуан-гу сидел в большом уютном кресле. Выглядел он уже лучше, да и чувствовал себя так же. Возле него покорно стоял повар, дожидаясь, пока правитель допьёт горячий бульон.
– Ваши щёки раскраснелись, отец, – раздался негромкий, довольный тонкий голос.
На прикроватной софе сидела молоденькая высокая девушка и покачивала одной ногой. Вторую она поджала под себя. Волосы, сплетённые в две тугие косы, были сколоты на макушке золотыми шпильками. Тонкую талию подчёркивал ремень, стягивавший бархатное зелёное платье. Синь-ми прибыла ночью, чуть ближе к рассвету, и ни на миг не покинула императора, отвлекая его тихими беседами.
После происшествия с Хуан-гу из дворца немедленно отправили гонца в «Дом леса». Синь-ми тут же собралась и поспешила к отцу. Мча лошадей во весь опор, у делегации с принцессой ушла всего пара часов на путь. Благо, соседний маленький городок располагался совсем недалеко.
Молодая наследница отличалась своей рассудительностью и сдержанностью. Голос её, почти всегда тихий и мягкий, имел способность утешить и подарить душевный покой. Эмоции Синь-ми выражала своими глубокими, как море, голубыми глазами. В моменты, когда они ярко блестели, даже без улыбки, можно было понять, что она испытывает радость или восторг. Но стоило взору потухнуть, длинным ресницам опуститься, а щекам утратить свой румянец – это могло означать то, что в её мыслях поселилась глубокая печаль или грустные раздумья.
Сейчас она сидела, опершись на спинку кровати и слегка покачивая ногой. Синь-ми смотрела на отца нежным взглядом и вспоминала о том, сколько замечательных дней, месяцев, лет прошли в тепле любящих родителей в их загородном доме. Здесь, в центральном императорском дворце, она чувствовала себя неуютно. В этих стенах Хуан-гу превращался из родителя в вечно занятого монарха, у которого редко хватало времени на супругу и дочь.
Синь-ми с пониманием относилась к монаршим обязанностям отца. С малых лет с ней занимались лучшие учителя. Мать, также получившая отличное образование, принимала активное участие в воспитании дочери и всегда была готова ответить на вопросы любопытной принцессы. Девочка твёрдо усвоила, что ревность или обида в отношении отца – это совершенно недопустимые эмоции. Она знала, что император занят крайне важными вопросами своего народа, делает мир лучше, а это – его главная миссия в жизни.
Девочка научилась терпеливо и смиренно относиться к государственным делам. В дни, когда их оказывалось слишком много, мать брала дочь, и они в сопровождении нескольких приближённых отправлялись в уютный отдалённый «Дом леса». Их скромное убежище от внешнего мира.
Самыми счастливыми днями становились визиты императора. Тогда они проводили время, как обычная дружная семья, и Синь-ми могла насладиться реками материнской и отцовской любви.
– Ваше Величество!
Голос Устюра заставил принцессу вынырнуть из воспоминаний и обратить внимание на мужчину, вошедшего в покои. Хуан-гу кивнул, стражник убедился, что всё в порядке, и аккуратно прикрыл створки.