Любовь октябренка Овечкина
Шрифт:
– Может, поговорить с ним?
– Ты Аньку не знаешь: все давным-давно известно... Он же лопух, соврать не умеет толком! И Аньку боится ужасно...
– Маленький, глупый...
– уныло соглашался Крапилин.
– Да еще - эффект неожиданности... Тут не только этого обормота голыми руками можно было брать...
Оленька в ужасе зажмурилась: зачем, ну зачем пошли они в это дурацкое кафе!
И вдруг гениальная по простоте своей мысль осенила ее...
– Мишка!
– торопливо сказала она.
–
– Как это?..
– не понял Крапилин.
– Ну не знаем, и все! Ни в каком кафе не были! Никакого Овечкина в глаза не видели! Дома были, болели!
– Так Овечкин же сказал...
– Кому больше поверят!
– перебила Оленька.
Крапилин поморщился.
– А в школе знаешь что будет?!
– напомнила ему Оленька.
– Если сознаемся... Исключат!
– Ну, это вряд ли...
– покачал головой Крапилин.
– Все равно: педсовет, родительский комитет, и на комсомольское собрание потащат!..
Крапилин молчал и хмурился.
– А характеристики потом какие дадут? Или ты уже раздумал поступать?!
– Подло...
– сказал он.
– И пацана жалко.
– А меня тебе не жалко?..
– спросила Оленька.
– Знаешь, что про меня говорить будут... Тебе-то что...
– Мы и так его в кафе бросили...
– сказал он, морщась, будто не слышал Оленьку.
– Мишка, ну что ему сделают?! Он же еще маленький, ну наругают, и все, ему ж характеристика не нужна...
– А если нам не поверят?
– странно, чужими глазами взглянув на Оленьку, поинтересовался Крапилин.
– Говори, что болел, и все!
– твердила Оленька.
– Ничего не знаешь, какой Овечкин? В глаза не видал!
Крапилин мотнул головой и замычал.
– Мишка!
– с отчаянием позвала Оленька.
– Ты мне вчера что говорил... Что ты ради меня на все... Что на всю жизнь... Значит, врал?
Крапилин вздрогнул.
– Не врал...
– ответил он, и они пошли в поликлинику.
Оленька жаловалась на головную боль и шум в ушах, а Крапилин тер градусник о пиджак и нагнал такую температуру, что его непременно заподозрили бы, если бы не его понурый вид и алые пятна на щеках.
Их признали вполне нездоровыми и освободили от занятий не только на сегодня, но и на завтра.
Крапилин проводил Оленьку до дома.
– Ты ничего не знаешь!
– повторила ему Оленька.
– Ты болел, да?
– Да...
– кивнул Крапилин, глядя в сторону.
Они расстались. Крапилин пошел вдоль дома по вечереющей уже улице, а Оленька, стараясь казаться беззаботной, побежала вверх по ступенькам. Она ужасно трусила: ведь ей предстояло врать, честно и растерянно глядя маме и Аньке в глаза, а это было вовсе не легко...
Дома была только мама.
– Садись ужинать, бродяга, - сказала она ласково.
"Тогда лучше сразу лечь спать, - сообразила Оленька.
– До Анькиного прихода". И она спросила между прочим:
– А Анька где?
– Еще не приходила, у нее сегодня родительское собрание. Быстро ужинать...
– Не хочу...
– произнесла Оленька больным голосом.
– У меня голова болит...
– Что такое?
– встревожилась мама.
– Не знаю. С утра...
Мама заглянула в усталое, напряженное Оленькино лицо и решила:
– Иди-ка ты завтра вместо школы к врачу.
– Да я сегодня уже была, утром... Меня освободили до послезавтра...
– И бродишь целый день!
– рассердилась мама.
– Болеет - и шастает!
– Мы у Веры к зачету готовились...
– уверенно соврала Оленька.
– У нас же теперь зачеты придумали...
– Представляю себе, как вы там готовились, - вздохнула мама.
– А мальчики были?
– Ну что ты!
– Живо в постель, гулена!..
И Оленька послушно легла в постель.
– Спи, спокойной ночи, - сказала ей мама и прикрыла дверь.
Оленька лежала, глядела в темноту и ждала прихода сестры. Аня пришла поздно, и, когда гулко хлопнула входная дверь, Оленька зажмурилась, а сердце у нее заколотилось быстро-быстро.
Сестра села ужинать. Они с мамой разговаривали вполголоса о всяких пустяках, а Оленька напряженно слушала: они ведь очень тихо говорили, чтоб ее не разбудить...
"Почему она не говорит?!" - удивленно думала Оленька, слушая, как Аня жалуется маме, что многие родители и не подумали явиться на собрание... Вдруг сестра засмеялась:
– Мам, у меня сегодня ЧП было! Помнишь Овечкина?
– Конечно, а что случилось?
– Мы сегодня с Виктором ("Значит, курсанта зовут Виктором и мама про него знает", - машинально отметила Оленька, хоть и было ей совсем не до того.) зашли в кафе, а он там сидел под столом...
– Что за ребячество!
– неодобрительно сказала мама.
– Мне казалось, что он серьезный юноша. А если бы его патруль забрал?
– Да не Виктор, мам!
– захохотала Аня.
– Овечкин сидел под столом!..
– Валера Овечкин? Зачем?
– Я его тоже спросила, а он молчит... Все сбежались, спрашивают его, а он, представляешь, стоит и молчит...
– А как, интересно знать, он вообще туда попал?
– Официантка сказала, что он пришел с девицей и парнем лет семнадцати.
– И что они делали?
– строго спросила мама.
– Ели мороженое.
– А не рано ли твой Овечкин начал ходить в кафе? И что это за люди, с которыми он пришел? Почему они ушли, а он остался?
– Не знаю, - сказала Аня, и мама возмутилась: