Любовь, опять любовь

Лессинг Дорис Мэй

Пока они ехали, Сара поведала Джорджу о Джойс и нашла полное понимание. Его сестра тоже проблемный ребенок, страдает анорексией, суицидными настроениями, и такое тянется годами. Вот тебе и сдвиг точки зрения: опять выступает на первый план личная жизнь коллеги, которого знаешь лишь по работё. Сестра одно время жила с Джорджем и его женой, но затем у супругов пошли дети. Сейчас ее то и дело забирают в больницу. Сара и Джордж вели беседу на тему, все более популярную в современном обществе, сводящуюся к тому, что на каждого здорового, работающего члена общества

ложится все более ощутимая нагрузка в виде немощных, не справляющихся с жизнью, нуждающихся в физической, финансовой или духовной поддержке. Во всяком случае, создается такое впечатление. Да и те, кто кажутся здоровыми, полноценными, «жизнеспособными», зачастую пасуют перед обстоятельствами. Сара подумала о своем самоуверенном братце, который не стал бы тем, чем стал, без верной изможденной жены.

«Старый лис» числился баром, но на самом деле оказался рестораном с баром и громкой музыкой. Народу в него набилось столько, что противоположная от входа сторона зала терялась в неразличимо безликом мелькании физиономий. Джойс и вправду оказалась здесь, в группе молодежи, облепившей один из столов. Ресторан выглядел далеко не притоном. Если не считать эту самую группу, в нем обреталась вполне респектабельная клиентура. Сара остановилась, не зная, что ей делать. Джойс, можно сказать, спасла положение, рванувшись к ней сквозь толпу с воплем:

— Теть Са-а-а!

Правой рукой племянница подняла над головой, чтобы не расплескать, стопарик с виски, которым от нее весьма сильно разило. С жаром принялась нахваливать пьесу. Ш Джорджа Уайта не взглянула ни разу. Когда спектакль подошел к концу, еще не стемнело, но, возможно, Джойс принципиально не глядела на потенциальных клиентов.

— Как ты попадешь домой? — спросила Сара.

— Да лан-но… Сюда-то попали.

Поиграли в дочки-матери: Сара с Джорджем выслушали путаные объяснения Джойс.

— Ниссы, тить-Са-а, бабла заваль, все путем… — что в переводе на человеческий язык означало: «Не беспокойся, тетя Сара, у нас достаточно денег, не пропадем».

Джойс почему-то не сводила глаз с двери, следя за входящими и выходящими. Очевидно, она здесь не впервые. Улыбка словно приклеена. Зрачки вылезают за радужку — наркотики расширяют глаза. Как и темнота. Как и любовь.

Джордж заметил какого-то знакомого, извинился и отошел. Труппа здесь уже три дня, появились знакомые, пришла популярность. Вот его уже окружили несколько человек.

— Джойс, — Сара старалась говорить тише. — Ты все помнишь, что тебе говорили?

Глаза Джойс вильнули, но голос прозвучал ярко, с энтузиазмом:

— Ну, теть Са-а, конечно, конечно.

— Что ты скажешь по поводу твоих услуг по отсасыванию спермы у населения? Относительно приставания к первому встречному?

Глаза завиляли с повышенной интенсивностью.

— Да ты чё, теть Са, в уме? Ты чё? Не-е, ни в жись… — Тут у Джойс в голове что-то почти слышно щелкнуло, и она менее заплетающимся языком процитировала, должно быть, свою подругу и наставницу Бетти: — Дак если мужикам надо… Отсосешь — и он хорош. — Она

глянула на тетушку свысока, гордая своей умудренностью, превосходством в жизненном опыте.

Сара посмотрела на улыбающиеся губы племянницы, уже отмытые алкоголем.

— Джойс, пора взяться за ум.

— Теть Са-а, лан-но, возьмусь, возьмусь, ей-бо, токо бабки ведь, без бабла никак… — Считая, что она все уже объяснила непонятливой старухе и не в силах терпеть дольше, Джойс отмахнулась, едва не чиркнув пальцами Саре по носу, сообразила, что неверно оценила расстояние, отступила. — Потом, потом! — Это у нее прозвучало как «Пока!». И она ввинтилась в толпу друзей.

У стойки бара сидел Эндрю. Почувствовав на себе взгляд, он обернулся, оторвался от стакана и соседки, симпатичной женщины средних лет. Увидев Сару, скривил губы и резко развернулся обратно к стакану и даме, однако чуть не свалился; удержался, вцепившись рукой в стойку. Встал, подошел к Саре.

— Я б-без машины. Если я одолжу машину, сможете… — Тут вернулся Джордж. — Нет, н-не сможете. — Он вернулся к бару.

— Серьезный парень наш Эндрю, — сказал Джордж. — Да.

— Не хотел бы я иметь его врагом.

Итак, мужчины считали Эндрю опасным. Но не женщины.

— Доставить вас домой?

Она молча уселась в машину, всю дорогу тщетно размышляла, что же делать с Джойс, как спасти ее.

— Полагаете, что, если подумать хорошенько, всегда найдется решение?

— Да.

— Я так и думал.

Джордж высадил ее, тут же развернулся и пустился в обратный путь, скорее всего в тот же бар. В доме темно, полночь — для этих мест час поздний. На скамье возле кустов темная фигура. Сара подошла к Генри. Как ранее Сюзан со Стивеном: казалось, Генри подтягивает ее на леске, словно пойманную рыбу. Села рядом. Он придвинулся, и они соприкоснулись от плеч до самых пяток.

— Где вы были?

Она услышала свой вздох, означавший: «Какая разница?».

— Бенджамин вас искал. Спать ушел.

В ее уме прокрутился риторический вопрос: часто ли двое любят друг друга взаимно, одновременно? Редчайшее явление! Обычно один из двоих… Но вслух сказала нечто совершенно иное, произнесла ровно и спокойно, хотя сердце с каждым ударом отшибало от себя кусок:

— С американцами то и дело чувствуешь себя негодяем. Можешь знать человека долгие годы, а потом вдруг наступает момент — и, пожалуйста тебе: с одной стороны добрый, пользительный этичный-поэтичный заокеанец, а с другой — прогнивший европянец. В точности как в романе Генри Джеймса.

— Не читал.

— В глубине души вы считаете меня безнравственной.

— Какого вы мнения обо мне, меня не интересует.

— Вот и отлично. А теперь я иду спать.

Сара встала, Генри схватил ее за руку, она вырвала руку, и сердце вырвалось из груди. Так ей показалось. Он вскочил, удерживая ее, но не целуя, хотя губы его касались ее щеки, воспламенив ее всю; своими губами она ощущала его волосы. Мягкие волосы…

— Спокойной ночи, — хрипло кашлянула Сара и направилась в дом.