Любовь перевернет страницу
Шрифт:
– Ах! Всю ночь не спала…, – сказала Тома, опустив собаку на пол. – Надеюсь, у тебя сегодня высплюсь.
Когда она, наконец, посмотрела на меня, лицо ее округлилось:
– Ты, что, покрасился?!
– С чего вдруг у тебя бессонница? – спросил я, закрывая дверь.
– Это так неожиданно, но смотрится отпадно!
Она наклонилась ко мне и потянулась к волосам. Я отпрянул назад.
– Ты еще спрашиваешь про бессоницу? – Тома скорчила недовольную гримасу. – С учебой еле разобралась, хорошо, что можно забыть об этом до лета. Вот ты
Я опустился на колени. Собака вприпрыжку подбежала ко мне.
– У тебя болел живот? – спросил я, схватив ее за бока. – Но выглядит он очень даже бодрым.
– Потому что он тебя увидел. Кстати, Вера уже улетела? Как прошел ваш разговор?
Тома нависла надо мной грозной тучей. Я почесал затылок и ответил, не смотря на нее:
– Нормально.
– Нормально?
– Ну да, нормально.
Даже не поднимая взгляда, я чувствовал, как Тома вцепилась в меня глазами. Я заелозил руками по гладкой шерсти пса.
– Что-то сомнительное у тебя «нормально»… Ты высказал ей все, что хотел?
– А я хотел ей что-то высказать?
– Ты меня спрашиваешь? Мне казалось, что ты должен был признаться в том, что читал чужие сообщения. И еще узнать, что она имела в виду под всеми своими милыми словами?
– Ну я почти так и сделал…
Тома опустилась передо мной и закрутила головой, пытаясь заглянуть мне в лицо. Но я увлеченно играл с Марсом, который своими острыми зубами прихватывал мои руки, подпрыгивал, чтобы лизнуть.
– И что она ответила?
– Да ничего конкретного…
Тома схватила мельтешащую собаку и отодвинула ее в сторону. Подушечки тонких лап со свистом понеслись по полу. Марсу этот атакующий прием понравился, он поспешил вернуть на прежнее место и снова оказался меду своей хозяйкой и мной.
– Ну а потом-то что? Ночевали здесь, вместе? – Тома оглянулась головой, словно осматривала комнату впервые.
Я слегка закашлял.
– Ну да, это же наш дом. Но рано утром она уехала. Я даже не слышал, как она встала.
Я поднялся и поспешил на кухню.
– Есть хочешь? Я еще не обедал, могу что-нибудь приготовить.
Тома вплыла за мной и, скрестив руки на груди, встала, облокотившись о стену. Я открывал и закрывал полки, то и дело забывая, что именно хотел достать. Взгляд сестры неотрывно следил за каждым моим нелепым движением. Марс вертелся в ногах.
«Веди себя естественно», – повторял я, но только все больше суетился.
– Ну и как поспал? Тебе было хорошо? – спросила Тома.
Последний вопрос обрушился на меня воспоминаниями о вчерашнем вечере. Я с грохотом опустил ладони на кухонный стол и выкрикнул: «Так!».
От неожиданности Тома подскочила на месте:
– Ты чего это орешь?
Я кинул в ее сторону беглый взгляд и засуетился:
– Так… Просто не помню, куда дел нож.
– Да вот же он, перед носом у тебя.
Нож, первое, что пришло мне в голову, наверное,
– Так точно!
Тома цокнула языком и посмотрела на меня еще подозрительней. «Уж лучше пусть она считаем меня психом, чем узнает правду», – подумал я, принял как можно более непринужденный вид и занялся обедом.
День пролетел неожиданно быстро. Тома возилась с Марсом – у него снова заболел живот. Я собирал чемодан, без конца выкладывая свои вещи и складывая их обратно. Тома все переживала: не будет ли чемодан весить больше, чем положено? Подходит ли наша ручная кладь под установленные параметры? Нормально ли перенесет поле собака?
– Перелет у нас долгий: четыре часа до Турции, пересадка – два с половиной, еще два – до Израиля.
Я кивнул.
– Я взяла нам тканевые маски для лица и компрессионные чулки. Размер выбрала на глаз, надеюсь, тебе подойдут.
Я чуть не подавился, хоть даже ничего в тот момент не ел:
– Компрессионные чего?
– Чулки, чулки. Это – как колготки, которые мы носили в детстве. Здоровым быть хочешь?
Я отрицательно покачал головой.
– Ну вот если хочешь, оденешь под штаны, никто и не заметит. Зато ноги в старости будут как у супермодели!
– Серьезно, Тома? Всю жизнь тебя знаю, но не устаю удивляться.
Тома сбегала в коридор и вернулась с сумкой в руках. Порывшись там так, словно в ней прятались тысячи крошечных и хрупкий предметов, она достала две плоские картонные упаковки. Одну из них она кинула в меня. Я поймал легкий предмет и вчитался: «Чулки компрессионные. Красота и здоровье ваших ног». Рядом с надписью улыбалась длинноногая блондинка.
– Завтра покажу, как их одевать, – сказала Тома, опустившись на пол перед чемоданом. – Надо проверить, положили ли мы все ли вещи, которые просила привезти Поля. Я хотела еще и чайник захватить, кажется, он в моей сумке…
– Чайник? Я Израиле, что проблема с ними?
– Это стеклянный чайник…
Я удивленно расставил руки, как бы спрашивая «И что?».
– Мы с Полей любили заваривать фруктовый чай. Ягодки в нем красиво плавают. И вообще, его нам подарила подруга Поли, так что он ценный.
– Теперь понятно, – протянул я, подойдя ближе к чемодану. – Мы можем запихнуть его сюда, между одеждой. Так он не разобьется во время перелета.
– Нет, сюда положим подушку. Она объемная, займет все место, чайник уже не влезет думаю.
Тут я схватился за голову:
– А подушку-то зачем везешь?
– А подушка ортопедическая, предки нам всем дарили на новый год, помнишь? Поля сказала не везти, сказала, что купит такую же. Но зачем, если уже есть? Куда ее девать-то? И кстати, взять подушку – в твоих интересах, у Полины проблемы со спальными местами и принадлежностями. Если не хочешь спать на своей кофте, лучше не возникай.