Любовь плейбоя
Шрифт:
Она с тревогой слушала его слова – как хочется, чтобы между ними растаял лед; поверить бы, что он действительно искренне за нее волнуется… Но ведь это не так; она не имеет права быть слепой, – он не стал ее слушать в субботу. А теперь, два дня спустя, явился требовать от нее правду.
– Что ты собираешься теперь делать? Покажешь ей ребенка?
– Сначала подожду, пока наберется сил, – осторожно ответила она, предчувствуя, что Марк ее к чему-то склоняет и, может быть, сейчас от того, что она ответит, зависит ее судьба.
– А
– Да, ты как-то упоминал об этом, как об одном из вариантов. Но тогда я подумала, что ты имеешь в виду моего собственного ребенка.
– Так я и думал, пока ты не сказала, что лжешь. А через какое-то время понял, что ты лгала матери, а не мне. Как давно она в таком состоянии?
– Элисон поведала тебе и это?
Только Кит и Элисон знали, где ее мать и в каком состоянии.
Марк отрицательно покачал головой.
– Она не проронила ни слова. Почему-то же ты сказала в субботу, что я ничего не понимаю, и попросила меня удалиться. На самом деле я не сразу ушел тогда. Во мне что-то проснулось. Поговорил там кое с кем, и основная картина стала ясна. А вот детали рассказать можешь только ты.
– Ты меня удивляешь.
– Я знаю, твоя мать живет в своем собственном мире. Но не знаю, как давно и почему. Что с ней случилось, Сюзанна?
– И доктора не знают. – Сюзанна дала самый легкий ответ, еще надеясь избежать разговора.
– А ты?
Голос его очень тихий, но он явно не собирается сдаваться просто так.
– Думаешь, я свела ее с ума своим ребенком?
– Признайся, Сюзанна: у нее появились такие отклонения, когда стали кончаться деньги, ведь так?
Сюзанна сложила руки на груди, прикрыла глаза и выпрямилась.
– Так ты знаешь и это…
– К сожалению, узнал слишком поздно. Когда увидел, где ты и как живешь. По собственной воле ты никогда не выбрала бы ни этого места, ни убогой квартирки, ни простенькой мебели, ни посуды… Тебе пришлось бороться за свое существование, и очень серьезно.
– Думаешь, что все знаешь?
Слезы жгли ей глаза; правда оказалась слишком тяжелой, чтобы слышать ее из уст Марка.
– Я просмотрел газеты того времени и нашел несколько заметок о твоей семье. Из-за чего твой отец покончил счеты с жизнью?
Она молчала, не в силах ничего объяснять. Тогда Марк высказал свою догадку:
– Наверно, когда понял, что твоей матери уже ничто не поможет?
– Ну… не мог больше выносить двусмысленности своего положения… Он был и сильным и слабым одновременно. Когда здоровье матери пошатнулось, папа не выдержал.
– Да, нелегко тебе пришлось. А что это за приют, который ты ей нашла?
– Частный пансионат, там о ней заботятся; за ней всегда есть уход, есть все необходимое. Это лучшее, что я смогла придумать.
Сочувствие
– Прошу тебя, Марк, хватит сыпать соль на раны! У меня отличная работа, я сама справлюсь со всеми неприятностями.
– Ну, не буду таким категоричным. Объясни мне одну вещь: зачем ты тогда, в первый раз, сказала о ребенке?
Сказать ему все?.. Но слова застряли в горле; вот он, тот момент, когда он готов ее выслушать.
– Разве это важно?
– А ты как думаешь? Я всегда волновался, вспоминая о тебе. И мне невыносима мысль, что, возможно, в твоей жизни был другой мужчина. Но ты… не похожа на женщину, способную играть двумя одновременно.
– Спасибо, – пробормотала Сюзанна. – Именно такие слова я и заслужила.
– Вот поэтому, увидев тебя снова, я был очень удивлен, что рядом нет ребенка. Терялся в догадках: то ли ты сделала аборт, то ли был выкидыш. А потом ты сказала, что вообще никогда не была беременна. Все это как-то не укладывалось у меня в голове.
– По-твоему, мне в любом случае стоило завести ребенка?
– Да я просто подумал о самом худшем – что под давлением родителей ты отказалась от него. Я ведь почти убедил себя в этом. Представляешь, что со мной было, когда я случайно услышал твой разговор с матерью…
Сюзанна сдерживала дыхание, боясь спугнуть зарождающееся в ней чувство надежды.
– И еще, знаешь, почему я стал надеяться, что ты ко мне небезразлична? Ты не забыла ни одной мелочи, связанной со мной. На такое способна только любящая женщина.
Его слова – бальзам для ее израненного сердца.
– А потом я понял: если бы твоя мать попросила привести зеленых человечков с Марса, ты пообещала бы ей. – Он подошел к ней ближе. – Как видишь, Сюзанна, через восемь лет я стал умнее и сообразительней.
– Хватит ли тебе мудрости еще и понять?.. – Она подняла руки в молитвенном жесте. – Марк, я поступила необдуманно, выбрав тебя оружием борьбы против своих родителей.
– Мне кажется, я знал это с самого начала. Ну что может быть великолепнее – подарить родителям-снобам внука от самого обыкновенного человека? Знаешь, Сюзанна, я любил тебя так сильно, что мог бы ради тебя сделать невозможное.
– И потому поверил, что я могу тебя так использовать.
– А ты… прости меня… Прости!
– Не в этом дело. – Она отрицательно покачала головой. – Мои родители были так жестоки с тобой, так кичились своим положением… Да для них сама мысль, что их дочь может связать свою судьбу с человеком более низкого происхождения, оказалась убийственной.
Марк обнял ее, и она, в кольце его рук, чувствовала себя защищенной, размягченной, – совсем не хотелось шевелиться…
– У меня появилось желание поставить их на место. Так я и сделала, но не подумала, к какому результату это может привести. Родители были просто в шоке.