Любовь плохой женщины
Шрифт:
Наоми тем временем вынесла в сад бокалы, открывалку, расстелила на травке полотенце и опустилась рядом на колени. Даже когда она сидела так, откинувшись на пятки, ее бедра не расплывались.
— Красивые, правда? — спросила она у Элли, держа один из бокалов на расстоянии вытянутой руки и вращая его так, чтобы он заиграл в лучах солнца. — Всего семьдесят пять пенсов за штуку. Видишь, я уже научилась экономить.
— Ты когда-нибудь обращала внимание… — начала говорить Элли, обследуя границы садика, где росло несколько жалких кустиков. Ее заинтересовал покосившийся забор, и из любопытства она попробовала покачать
— У Джеральдин? Маленькие стопы? Да нет.
— Они у нее такие маленькие, что непонятно, как они вообще держат ее. При сильном ветре она, пожалуй, упадет. Я ненавижу маленькие ноги, а ты? На мой взгляд, идеальны длинные, узкие стопы. Вроде твоих или моих.
Как ни странно, Наоми, помешавшаяся на физическом совершенстве, об этом конкретном аспекте никогда не задумывалась.
— Разве размер ног не пропорционален росту человека? — вслух задумалась она. — Ох, мне не справиться с этим. Может, ты попробуешь?
— Давай сюда, слабачка.
Наоми послушно передала бутылку Элли, и та зажала ее между коленями и умело вынула пробку.
— Вуаля. Держи. Да, возвращаясь к Джеральдин… — Она уселась рядом с Наоми. — Именно это я и хотела сказать. То, что ее ноги непропорционально малы.
— Ну, раз ты так считаешь…
— А может, это из-за того, что она такая толстая. Может, они просто кажутся маленькими по сравнению с ней самой. — Элли расстегнула пуговицу на юбке и ослабила пояс. — Уф, так-то лучше. Эта юбка чуть не разрезала меня пополам. Давай, наливай же, подружка.
— Хорошо бы привести сад в порядок, как ты думаешь? — поинтересовалась Наоми, разливая вино.
— Не помешало бы. Кейт могла бы этим заняться. Хотя что это я, вряд ли она вообще когда-нибудь появится здесь.
— Как бы я хотела, чтобы она все же пришла. В основном ради Алекса. Мне кажется, что с ее стороны в высшей степени несправедливо вести себя так. И она такое обо мне говорила, ты не поверишь.
— Эй, эй, эй, нельзя винить ее в этом. Я бы говорила то же самое, если бы ты поступила со мной так же, как с ней. С друзьями вроде тебя, Наоми Маркхем, вполне можно обойтись без врагов.
— Иногда мне кажется, что я никогда не прощу ее.
— Ты не простишь ее? — В шоке от услышанного Элли поперхнулась; она хрюкнула, попыталась сглотнуть вино, но оно уже проникло ей в нос и потекло из ноздрей.
— Но потом я начинаю надеяться, что мы сможем уговорить ее прийти к нам, и она увидит, что у нас все получается… Может, стоит пригласить ее на обед или на ужин, а, как ты считаешь? Я должна учиться готовить, Элейн. Готовить как следует. Алексу надо хорошо питаться.
— Я не вижу в этом необходимости, честно тебе скажу. Ведь можно покупать полуфабрикаты. Мороженные или охлажденные. Сейчас их такое разнообразие — выбирай что хочешь.
— Не хочу показаться неблагодарной, — продолжила свою мысль Наоми, — но Кейт готовит отвратительно.
— Да уж, нашей Кейт далеко до Фанни Крэдок, — согласилась Элли. — О, Наоми, только не говори мне, что ты не помнишь Фанни и Джонни [41] .
Но Наоми откинулась на спину, прикрыла лицо рукой и подтвердила, что эти имена совершенно ни о чем ей не говорят.
41
Фанни
— Поверить не могу, — недоверчиво покачала головой Элли. Затем она склонилась над полотенцем и не менее получаса посвятила реминисценциям. Она упомянула скифл [42] , и альбом Нико «Девушка из Челси», лифчики от «Мейденформа» [43] ; она вспомнила те давние деньки, когда члены Общества анонимных алкоголиков при встрече салютовали друг другу и когда истинными королями дорог были водители грузовиков.
Однако если Элли ставила себе целью напомнить Наоми, как долго та уже ходит по земле (а может, и заставить ее признать, что рубеж середины жизни уже пройден), то она напрасно старалась.
42
Скифл — народные песни в исполнении певца-гитариста с импровизированным ансамблем.
43
«Мейденформ» — известная британская компания — производитель женского белья.
— Хватит повторять историю древних времен, — вот и все, что сказала Наоми. Она села, подтянув к себе колени и положив на них подбородок. — Лично я люблю жить сегодняшним днем.
— Просто жить другим днем тебе не хватает воображения.
— Это неправда. Неправда, — нахохлилась Наоми. Потом она спросила: — Так как ты думаешь, что будет с Кейт?
— О, Кейт постепенно совсем выживет из ума. Она наверняка скоро превратится в нелепую затворницу и заведет целую кучу кошек. Я говорила ей, что надо почаще выходить из дома, надо попытаться встретить мужчину, пока еще не слишком поздно, но она и слышать ничего не хочет. Она станет совсем как ее мать, а та, как ты помнишь, была совершенно ненормальной.
— Да нет, мне она казалась очень даже приятной. — Наоми напряглась, пытаясь извлечь из памяти доброе, обеспокоенное лицо Пэм.
— Ну, мы все хорошо знаем, что на твою память полагаться не стоит. Вернее, не на саму память, а на твою способность извлекать из нее информацию, потому что я уверена, что все это где-то там хранится, иначе и быть не может. Нет, боюсь, что Кейт чокнется, как и Пэм. У нее уже появились первые признаки. Как раз сегодня Джеральдин говорила мне — Кейт сегодня утром была у нее, — что ведет она себя очень странно. То смеется как гиена, то вдруг нахмурится тучей. Нестабильна, очень нестабильна.
— Мы в этом не виноваты. Я и Алекс. По крайней мере, не мы одни.
— Боже праведный, разумеется, нет. Она всегда была склонна к истерии. Только между нами, Наоми, проблема Кейт в том, что…
— Замолчи, — резко оборвала подругу Наоми.
Элли уже собиралась возмутиться — никто, никто не смел так разговаривать с Элейн Шарп! — но тут она заметила, что Наоми смотрит не на нее, а куда-то в сторону. Проследив за направлением ее взгляда, Элли увидела Алекса Гарви. Он стоял в проеме двери и смотрел прямо на них.