Любовь по-английски

Хейл Карина

– Что нам теперь делать? – спросила я, посмотрев на него снова.

Он печально улыбнулся и едва уловимо покачал головой.
– Я не знаю. Раньше я жутко злился на издания. Ну, когда я был молодым и делал глупые вещи, которые никогда не сделал бы снова. Но это никогда не задевало меня, и я не уверен, будет ли так сейчас. Я могу подать в суд на них.

Я покачала головой, зная, что борьба с желтой прессой всегда была бесполезной, за исключением случаев, когда это было чем-то чрезвычайно клеветническим.

Журнал не предоставлял ничего, как факт, просто предположение, так что не было ничего незаконного.

Он выдохнул, долго и тяжело.
– Я думаю, единственное, что мы можем сделать, это ждать.

– Ты мог бы поговорить с Изабель, - сказала я. – Перед тем, как кто-то скажет ей.

Он поморщился.
– Да. Но есть шанс, что, возможно, она ничего не узнает.

Я взглянула на него.
– Действительно? Если это то, во что ты веришь, то будешь сильно разочарован.

– Я не знаю, что думать, - сказал он.
– Давай просто посмотрим, что произойдет завтра. У нас вечеринка. Я скажу ей после этого.

– О боже, вечеринка, - закричала я.
– Что они все скажут?

Он сжал мою руку.
– Вера, пожалуйста, они ничего не скажут, а если и скажут, то ничего плохого. Эти люди были там, они все знают. У них есть свои собственные трудности, с которыми надо справляться.

Я откинулась на диване, совершенно истощенная. Это дерьмо было поделом мне, особенно после такой веселой и легкомысленной поездки, как в Барселону. Мы поступили рискованно и ни о чем не думали, потому что просто хотели быть друг с другом. Но у правды всегда есть способ всплыть.

И вот мы все еще были вместе, но имели дело с пониманием того, что наша любовь была не такой чистой, как хотелось бы верить. Что благие намерения ничего не значат. Что мы выбрали друг друга, несмотря на последствия, и теперь должны были за это поплатиться.

В ту ночь мы легли в постель вместе. Мы не занимались любовью, а просто обнимали друг друга в темноте, переплетя наши тела и погрузившись в безумие наших мыслей.

– Помнишь, о чем я просил тебя, - прошептал он мне на ухо, когда мы погружались в сон.

– Хммм?

– Обещай мне, что ты не потеряешь веру в нас.

Не могу, сказала я, хотя и не вслух. Я была слишком напугана, чтобы сказать это, вдруг все будет не так.

На следующее утро мы практически ничего не услышали о скандале. Не было никаких телефонных звонков от Изабель или кого-то недовольного. Часть меня подумала, что, может быть, мы выбрались из этого, что все будет в порядке. Другая часть меня подумала, что интернет только и ждал, чтобы нанести удар, особенно, когда мы были расслаблены и ничего не подозревали.

Я никак не могла расслабиться. Весь день я была на грани нервного срыва, делая покупки для вечеринки и ожидая, что что-то случится в любой момент.

Так

и получилось – только не так, как я ожидала.

Я готовила закуски - то, что я знала, как делать, например, обернутые в бекон гребешки и лепешки с козьим сыром, а Матео помчался забрать алкоголь из магазина, когда мой мобильный зазвонил. Опять же, это была Клаудия.

– Пожалуйста, не говори мне, что ты все отменяешь, - сказала я, когда ответила.
– Потому что я не могу справиться с этим в одиночку!

– Я не отменяю, - она быстро заверила меня. – Мы с Рикардо будем в час, чтобы помочь. Я просто...

– Господи, что теперь?

– Они знают твое имя.

Мое сердце застыло.
– Что ты имеешь в виду под тем, что они знают мое имя? – спросила я медленно.
– Кто они?

– Они, - сказала она.
– Журнал, Diez minutos, они знают твое имя. Это в сети - теперь с картинками.

– Что?! – зарычала я в телефон в предынфарктном состоянии. Я сунула поднос в духовку и подбежала к ноутбуку, лихорадочно переходя к странице, которую добавила в закладки.

– Вы общались с прессой?
– спросила она меня, когда я нажала дальше.

– Нет, - сказала я, в моей груди появилось тяжелое ощущение, дыхание перехватывало и стало болезненным. Я загрузила страницу и прокрутила вниз к описанию. Теперь там говорилось: «С канадкой Верой, которую Казаллес встретил на программе по изучению английского языка в июне этого года. Эта молодая женщина, которой, как говорят, около двадцати лет, по слухам, живет с Казаллесом в квартире в районе Саламанка.

– Вот, чеееееееееерт, - ахнула я, моя рука сжалась в кулак над телефоном. – Как, блять, они это выяснили?

– Кто-то, должно быть, сказал им.

– Но кто? Кто-то из Лас Палабрас?
– Мой параноидальный ум начал прокручивать всех, от гостей, которые приходили, до Лорен. Но все любили нас, и Лорен, какой бы сучкой она не была, но ее не было в Испании, насколько я знала.

– Я не знаю, - сказала Клаудия. – Я так не думаю.

Я вспомнила единственного человека, который знал все это, женщина, которая слышала, что мы делаем в кабинке туалета, когда Матео приревновал к тому парню. Соня.

– Увидимся чуть позже, - сказала я Клаудии и затем повесила трубку, сразу же набрав Матео.

– Ты что-нибудь забыла?
– спросил он, когда ответил.
– Я только вышел из магазина.

– Что ты говорил той женщине, Соне? – спросила я сквозь зубы.

– Что?

– Женщина, твоя давняя подруга, та, которая поймала нас, когда мы занимались сексом в туалетной комнате. Я вышла на улицу, и вы говорили с ней. Что ты сказал ей о нас?

Он замолчал, и я почти могла услышать, как проносятся его мысли.
– Я только... подожди, что случилось?