Любовь по-английски
Шрифт:
Было около семи часов утра в Ванкувере, и я определенно бы разбудила его, но я хотела поговорить с ним, прежде чем Клаудия с Рикардо вернутся домой.
– Алло?
– запинаясь, ответил он.
– Джош? – прошептала я, как будто не хотела шокировать его.
Он застонал.
– Да. Вера. Сколько времени? Ты в порядке?
– Я... – начала я.
– Я не в порядке.
– Что случилось?
– Он просыпался теперь, став более эмоциональным.
Я глубоко вздохнула.
– Мне нужно вернуться домой.
Он вздохнул.
– О, нет. Вера. Что случилось?
–
– Черт, - выругался он.
– Мне очень жаль. Почему?
– Много причин, - ответила я. – Это было слишком тяжело.
Он промычал что-то непонятное.
– Что? – переспросила я.
– Ничего, - сказал он.
– Просто, ты знала, что это будет трудно.
Я прищурилась на телефон.
– Нет. Я не знала, что будет тяжело. Ты не представляешь, Джошуа, не представляешь, через что, черт возьми, я прошла с тех пор, как оказалась здесь.
– Прости. Я не знал, что ты была этим недовольна.
– Я не была недовольна, - сказала я, сдувая прядь волос с лица.
– Я просто... не знаю. Я не знаю. Ты никогда не задумывался, что иногда одной любви мало? Что она не может все преодолеть?
– Я не знаю, - сказал он.
– Я действительно никогда не был влюблен, не так, как ты. Я всегда надеялся, что этой любви будет достаточно. В противном случае это просто как в песне Nine Inch Nails.
– Да, любовь - отстой.
Но на самом деле, не иметь любви – вот это отстой. Не иметь Матео - отстой. Матео был любовью. Несмотря на всю хрень, пока мы проходили через все это сплошное эмоциональное дерьмо, он любил меня всем сердцем. Я чувствовала страсть в его прикосновениях, видела его душу в глазах. Тот человек, тот замечательный человек, который пытался не что иное, как быть хорошим отцом, даже будучи со мной, он любил меня.
И я поворачивалась спиной к этому, ко всему, что Матео предлагал мне. Он перестроил свою жизнь для меня, а я сбежала, когда все стало трудно.
Ты поступаешь правильно, сказала я себе. Ты разрушила брак; ты не заслуживаешь его любви или чего-то другого.
Это была карма.
Расплата.
Последствия.
– Я должна вернуться домой, - сказала я ему.
– Я делаю то, что правильно для всех.
– И что же Матео говорит обо всем этом?
– Это неважно.
Джош рассмеялся.
– Неважно? Вера, чувак оставил свою жену ради тебя.
– Он этого не сделал.
– Он сделал, и ты это знаешь. Он без ума от тебя, Бог знает почему. Я уверен, что если Матео не считал, что вы можете справиться с этим, то отпустил бы тебя или слинял сам.
– Нет, - ответила я непреклонно. – Он просто не хочет причинять мне боль, поэтому верит в то, что все получится.
– Тогда почему бы и тебе не поверить?
Я замерла, опешив.
– Потому что мое счастье не так важно, как семья.
– Может, ты позволишь и Матео решать, а не только себе.
– Джош, - сказала я сурово.
– Вера, - ответил он. – Еще не поздно. Ты все еще в Мадриде, не так ли? В Испании, по крайней мере.
– Да, - сказала я настороженно.
– Тогда, блядь, вернись
Я ничего не ответила.
– Ну, ты либо действуешь, либо нет, - добавил он.
– Джош, я еду домой, - сказала я еще громче.
– Что сделано, то сделано. Мне нужно, чтобы ты поддержал, ладно? Ты так поддерживал, когда я приехала сюда.
– Потому что я верил в эти ваши безумные планы, - сказал он. – А в это не верю.
– Таким образом, полагаю, ты не собираешься одалживать мне денег.
– Нет, Вера, - сказал он. – Не собираюсь. И не потому, что я мудак, у меня на самом деле нет, нахрен, ни копейки. Все ушло в машину. Он просто кусок дерьма, этот Герман.
– Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он говорил о своем Гольфе.
– Ну, и что, черт возьми, мне делать?
– У тебя действительно нет денег?
– Нет! – закричала я.
– У меня нет работы.
Он вздохнул.
– А как насчет твоей подруги? Клаудии?
– У нее я как раз и живу сейчас. И она поможет мне, но только через две недели, когда получит зарплату. Я не знаю, что еще сделать.
– Ты хочешь, чтобы я спросил у мамы, не так ли?
Я прикусила губу.
– Она может согласиться.
– Возможно, - размышлял он.
– Но вряд ли. Тебе намного больше может повезти с папой. Ты редко просишь у него что-нибудь.
– Я знаю, - сказала я.
– Но, если мама даст мне деньги, то это в значительной степени означает, что я могу вернуться домой. А если их даст папа, наверное, придется жить в Калгари.
– Или, - сказал он, - ты могла бы просто вернуться к своему парню и жить в Мадриде.
– Джош, пожалуйста, - умоляла я.
– Ладно, - сказал он.
– Дай мне несколько дней, хорошо?
Это должно было бы сработать. Я щедро поблагодарила его и повесила трубку.
Тишина нависла надо мной, слышались только звуки мурлыкания Рокко. Я не хотела думать обо всем, что сказал Джош. Я не хотела думать ни о чем. Я не хотела чувствовать больше. Я хотела, чтобы полое место в моей груди было заполнено, чтобы убрать пустоту, ту черную дыру, которая продолжала закручиваться с болью и сомнением.
Сомнение было худшей частью. Вот это и заставило меня думать, что все, что Джош говорил, было правдой. Что я сдалась слишком легко и слишком быстро. Но дело было сделано, он не мог знать, каково это быть на моем месте. Он никогда не видел ужаса Изабель прямо в его лице или не смотрел в глаза Хлои Энн, когда она спросила у папы, почему он не приходит домой. Я должна была увидеть все это, ощутить, что происходит с Матео.
Он сделал весь этот выбор для меня, и я была самым недостойным человеком из всех них. Он был просто ослеплен мной, потому что я заставила его чувствовать себя другим человеком. Возможно, правда была в том, что наша любовь, каковой она была, это яркая звезда, и должна была оставаться в Лас Палабрас. Она не должна была выжить вне тех границ, за пределами той части жизни, когда мы случайно встретились. Мы были предназначены для определенного времени, но все зашло слишком далеко.