Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Судя по всему, роман Александра Дюма «Три мушкетера» по сию пору остается одной из самых популярных исторических книг. Как известно, приключения великолепной четверки героев напрямую связаны с отношениями между самыми видными особами того времени: королем Франции Людовиком ХIII, его супругой, урожденной испанской принцессой Анной Австрийской, и герцогом Бекингемом, фаворитом английских королей Иакова I и Карла I. С виду все выглядит очень просто: герцог Бекингем страстно влюбляется в прекрасную Анну Австрийскую, та свято хранит незапятнанной свою супружескую честь, но ее злейший враг, кардинал Ришелье, желая погубить королеву, возводит на нее напраслину, и король готов поверить в самое невероятное. При активном содействии мушкетеров репутация королевы спасена, мир между августейшими супругами восстановлен.

Но

так ли все было на самом деле? Естественно, король Людовик ХIII чрезвычайно радел о своей супружеской чести, но действительно ли настолько дорога была ему супруга, на которой его женили подростком из чисто государственных соображений? Был ли на самом деле так страстно влюблен в королеву Бекингем, чтобы пойти на начало военных действий против Франции?

Оказывается, все обстояло несколько по-иному. Как? Прочтите две небольшие повести, которые входят в эту книгу. Несомненно, Александру Дюма все эти исторические факты было прекрасно известны, но уж больно притягательно выглядел для его бойкого пера сюжет с алмазными подвесками, обеспечивавший увлекательное, не дающее возможности оторваться чтение. Писатель предпочел опустить некоторые житейские обстоятельства в угоду занимательности. Не будем судить его строго, тем более что он достиг поставленной цели – читатели в течение уже почти двух веков глотают роман о мушкетерах в один присест. Но мне представляется, что те исторические подробности, о которых умолчал сочинитель Александр Дюма, окажутся не менее интересными для российского любителя исторической прозы и позволят ему под иным углом взглянуть на широко известные события.

Король Шотландии Иаков VI Стюарт (1566–1625), ставший после смерти его дальней родственницы Елизаветы I Тюдор королем Англии, Шотландии и Ирландии Иаковом I, был человеком, не лишенным некоторых странностей. Возможно, сказалась нелегкая и не совсем обычная жизненная судьба: когда его мать, легендарная Мария Стюарт, была беременна своим единственным сыном, буквально у ее ног был зверски убит секретарь и музыкант королевы Давид Риччо. Через восемь месяцев после рождения младенца жертвой заговора пал его отец, лорд Генри Дарнлей. Иаков стал королем в возрасте 13 месяцев, когда в его пользу от короны Шотландии отреклась Мария Стюарт. Она предпочла безоглядно вступить на гибельный путь страстей, приведших ее в итоге на эшафот и превративших в безвинную жертву неумолимого хода истории.

Вплоть до совершеннолетия за мальчика в короне управляли, сменяя один другого, четыре регента, проявлявших чрезвычайную заботу об его хорошем образовании. Однако приставленные для надзора за царственным ребенком супруги граф и графиня Мар, его воспитатель Джордж Бьюкенен и наставник Питер Янг были сторонниками типичного для той поры сурового воспитания и не делали никаких попыток привнести в него хоть чуточку тепла. Проживание в отсыревших стенах мрачных холодных замков Шотландии привело к тому, что до семи лет Иаков вообще был не в состоянии ходить – оказал свое вредоносное воздействие бич детей тех безжалостных времен, рахит, – и потом всю жизнь чувствовал себя весьма неуверенно на своих тонких, длинных ногах.

Он в юности сполна прочувствовал на себе те религиозные и феодальные распри, которые буквально сотрясали небольшую Шотландию. Иакова всю жизнь терзал смертельный страх перед покушениями на его жизнь, мятежами, всякого рода крамольными брожениями и испытывал патологический ужас при виде обнаженного холодного оружия. Даже при незначительных нападках на свою королевскую персону он вел себя в высшей степени растерянно и трусливо. Иаков смолоду возненавидел столкновения любого рода и сумел укротить как бунтовавшую знать, так и всесильных церковников, установив в родной Шотландии такой порядок под самодержавной королевской властью, которого ранее там и ведать не ведали. Вместе с тем он много занимался науками, написал несколько трудов, в которых не только изложил теологическое обоснование монархии, утверждая библейскую природу божественного права монархов, королевской прерогативы, но и занимался таким любопытным явлением как демонология. Кое-кто из современников называл его «умнейшим дураком христианства». Ему также не была чужда любовь к поэзии и стихосложению.

Его окружало исключительно мужское общество, дело дошло до того, что в королевском замке Холируд, где в течение почти 20 лет не было королевы, женщинам стало опасно появляться из-за страха быть подвергнутой самым бесцеремонным

домогательствам. Король любил охоту – единственный вид деятельности, при котором исчезала его кажущаяся нерешительность, – и не жалел денег ни на лошадей, ни на собак. В то же самое время для обеспечения приличного приема иностранных послов ему приходилось брать взаймы у знатных семей серебряную посуду и, однажды, даже пару шелковых чулок. В замке кишели конюхи, грумы, псари, сокольничие, между ними сновали молоденькие подручные и пажи с личиками сущих ангелов. Похоже, именно тогда в малолетнем короле заложилось предпочтение к обществу особ мужского пола.

В возрасте четырнадцати лет судьбе было угодно свести Иакова с двоюродным братом своего погибшего отца лорда Дарнлея, 37-летним Эсме Стюартом (1542–1583), который большую часть жизни провел во Франции. Этот человек стал первым фаворитом Иакова, осыпавшего его милостями и даровавшего титул герцога Леннокса – единственного герцога Шотландии. Впрочем, шотландские лорды, обеспокоенные таким феерическим взлетом Эсме Стюарта, сумели заманить того в ловушку, продержать в плену около года и вынудить вернуться во Францию. Там он вскоре и скончался, до последних дней своей жизни поддерживая тайную переписку с Иаковом.

Мне не ведомо, существуют ли какие-то исследования по поводу истории гомосексуальных отношений в Шотландии, но в Англии они есть. Данная традиция существует с самых давних времен; невзирая на скудость свидетельств, еще античные авторы отмечали, что молодые отпрыски кельтов, населявших тогда Британские острова, «не скупятся делиться своими юными прелестями». От периода пребывания римлян в туманном Альбионе документов сохранилось в изобилии. Известно, что некоторые историки называли гомосексуальность в древнем Риме по причине ее распространенности «римской религией». Тацит указал, что «варвары также выучились порокам разврата». Ему принадлежат слова о том, что завоеванные римлянами племена тотчас же принялись подражать распущенности новых хозяев, называя это «цивилизацией», тогда как на самом деле это стало всего лишь «знаком их порабощения». Существуют документы о распространенности не только гомосексуальных, но и лесбийских отношений на Британских островах, основная часть этих свидетельств относится, естественно, к Лондону.

С вторжением на острова англосаксонских племен практика этих отношений не исчезла. После официального прихода христианства на территорию Англии в 597 году появились и законы против содомии, хотя виновные еще не подлежали смертной казни, как это было установлено в ХVI веке. Заклейменный церковью грех был весьма характерен и для последующих завоевателей страны, викингов и норманнов. В основном, отношения подобного рода были особенно распространены в среде военных и в монастырях. После учреждения университетов грех просочился и в среду школяров, вынужденных спать вместе, дабы согреться в холодную пору.

Естественно, от него не убереглись и сильные мира сего. Если подобные наклонности были чужды Вильгельму I Завоевателю, то этим грешил его наследник Вильгельм II, по прозвищу Рыжий, который так и не женился, и не озаботился обзавестись наследниками. Известно, что Ричард Львиное Сердце самолично порицал себя за склонность к тому, что он называл «тем самым грехом». Широко известна история практически первого официального фаворита короля Эдуарда II, Пьера Гэвистона, сына гасконского дворянина, поступившего на службу ко двору Эдуарда I в 1297 году. Король, на которого произвели впечатление красота юноши и его манера держаться, перевел его в штат своего сына Эдуарда, принца Уэльского (1284–1327), поскольку счел его образцом воинственности и поведения мужчины, с которого сын должен был брать пример. Как писал автор средневековой хроники, «когда сын короля увидел его, он ощутил к нему такую любовь, что заключил с ним братский союз и твердо решил привязать себя к своему другу в глазах всех смертных узами нерушимой любви». Король почувствовал неладное и на некоторое время отправил Гэвистона в изгнание, обеспечив его пенсией, «дабы он оставался в заморских странах, ожидая доброй воли короля и призыва вернуться ко двору». После смерти короля в 1307 году Эдуард II призвал изгнанника к себе, осыпал милостями и пожаловал графство Корнуэльское в ущерб собственному брату. Правление этого короля характеризовалось тем, что он полностью отринул свой долг монарха по отношению к стране, но вовсю наслаждался своими привилегиями. Молодые люди были неразлучны, и это вызывало недовольство знати, в особенности, когда во время одной из поездок короля во Францию тот назначил фаворита «стражем королевства».