Любовь по-французски
Шрифт:
Одному Богу известно, как они ненавидели буржуазию, к которой принадлежали их семьи! Как ни странно, свою скандальную любовь втроем они называли «семьей», возможно, вопреки самим себе.
Долгое время я была поклонницей де Бовуар. Я была и остаюсь до сих пор членом редакционного совета Общества Симоны де Бовуар, основанного около тридцати лет тому назад профессором Иоландой Паттерсон. Кроме чтения курса лекций о Сартре и Симоне де Бовуар, я писала о ней научные работы и статьи в учебниках. Совсем недавно я написала письмо в New York Times в
Самая трепетная ассоциация с Симоной де Бовуар связана с конференцией 1987 года, которую я организовала в Стэнфордском университете при содействии центра женских исследований (сейчас это институт Мишель Клайман по гендерному развитию). Конфереция была посвящена автобиографии Симоны де Бовуар. Располагая ограниченными средствами, я пригласила де Бовуар выступить на конференции. Она прислала свою сестру Элен, которая привезла в университет свои картины. Именно на этой конференции в апреле 1987 года Элен получила известие о смерти Симоны и немедленно вылетела обратно в Париж в сопровождении нескольких профессоров.
Симона де Бовуар была похоронена рядом с Жан-Полем Сартром на кладбище Монпарнас. На их могилах лежит одна надгробная плита. Тем, кто не знаком с историей их жизни, может показаться странным это надгробие, похожее на те, что ставят супружеским парам, с разными фамилиями на нем. После смерти их физические останки соединились, но, в отличие от Абеляра и Элоизы, они не верили в загробную жизнь. Как пронзительно писала де Бовуар: «Его смерть разлучила нас. Моя смерть не соединит нас… Как прекрасно, что мы так долго могли жить в гармонии на земле»13.
Так какими же останутся образы Сартра и Симоны де Бовуар в истории любви? Для меня они, прежде всего, поборники свободы во всех жизненных аспектах, в том числе и в любви. Их не связывали ни традиционные юридические обязательства, ни церковные обряды. Они заявили о своей воле любить друг друга в любом смысле этого слова. Кроме того, они не ограничивали своей свободы, вступая в отношения с другими людьми, честно признаваясь друг другу в своих связях на стороне, что до сих пор вызывает удивление. Хотя восходящая к Средневековью французская традиция поощряет внебрачные связи женатой пары, никому не удавалось так безоговорочно воспользоваться этим правом, и никто не оформил его в виде любовного пакта, дающего равные права мужчине и женщине. В этом отношении Сартр и де Бовуар были пионерами феминистского движения, хотя, возможно, и не признавались в этом. Де Бовуар начала действовать в женской организации только в 1970 году, когда движение потребовало этого от нее.
Что отличает их любовь от того, что американцы называют «гражданским браком»? Главное отличие заключается в том, что де Бовуар и Сартр были преданы друг другу и уважали друг друга до конца жизни. Вопреки всему – любовникам, нахлебникам, приемным детям и приятелям, которые опекали Сартра, когда он ослеп и стал терять ориентацию, – де Бовуар оставалась его «единственной женщиной». Они были настолько преданы друг другу, что вызывали чувство зависти у всех, кто их знал достаточно близко.
Несмотря на все их пороки, де
Бовуар и Сартр признаны образцом равноправных отношений между мужчиной и женщиной, которые когда-нибудь, возможно, будут
Колетт Одри, одна из коллег Симоны де Бовуар по лицею в начале 30-х годов, полвека спустя вспоминала: «Это был новый тип взаимоотношений, я никогда не видела ничего подобного. Не могу передать, что я чувствовала в присутствии этой пары. Это было такое яркое ощущение, что порой те, кто их видел, приходили в уныние из-за того, что им этого не дано»14.
Несмотря на все их пороки, де Бовуар и Сартр признаны образцом равноправных отношений между мужчиной и женщиной, которые когда-нибудь, возможно, будут приняты повсюду. Их любовь не закончилась после того, как они перестали быть любовниками. Они по-прежнему оставались двумя половинками одного целого, их объединяли общие взгляды в политике и в философии. Известные слова другого французского писателя, – Антуана де Сент-Экзюпери, современника де Бовуар и Сартра, могли бы стать им эпитафией: «Любить – значит смотреть не друг на друга, а в одном направлении».
Глава пятнадцатая
, в которой читатель познакомится с деталями жизни и творчества Маргерит Дюрас, написавшей множество романов о любви, сценарий к удивительному и безмерно трогательному фильму «Хиросима, любовь моя» и получившей мировое признание за откровенную автобиографическую повесть «Любовник». В основе произведений Дюрас лежит собственный опыт, воспоминания о юности, проведенной во Вьетнаме, и о тех чувствах, которые она, будучи шестнадцатилетней девочкой, переживала тогда впервые. Неуловимая дымка воспоминаний делает образы Дюрас такими зыбкими и в то же время волнующими и трогательными. Любовник юной француженки – героини повести Дюрас, – уроженец Китая, что придает их связи расовый оттенок. Разница в цвете кожи, возрасте, социальном положении создает тот накал страстей, который невозможно не почувствовать в каждой строке «Любовника». Любовь здесь предстает как исключительно чувственное наслаждение, порождающее ошеломляющую страсть и сбивающее с ног.
Власть желания: Маргерит Дюрас
У него опытные, изумительные до совершенства руки. Мне повезло, что он умеет это делать… Он называет меня шлюхой, потаскухой, говорит, что я его единственная любовь, и именно это он и должен сказать… нас уносит поток неумолимого желания.
Маргерит Дюрас. Любовник, 1984
В мире Маргерит Дюрас все подчиняется любви – сила, безжалостная страсть, взрывающая невообразимое блаженство, смешанное с душевной болью. Герои и героини Дюрас переживают экстаз, испытывают нежность, тоску, страдание, жаждут мести. Любовь разрушает их жизнь. В каждом слове ее романов и фильмов ощущается нервное биение любви.
Марию, главную героиню романа Дюрас «Летний вечер, половина одиннадцатого», не отпускают воспоминания о том, как они с мужем любили друг друга. Теперь они для нее мучительны, потому что она видит, как он смотрит на ее подругу Клер. Мария и Пьер с дочерью и подругой героини Клер путешествуют по Испании, направляясь в Мадрид. Из-за сильного шторма они останавливаются на ночь в затопленном ливнем захолустном городке, в доме, где есть только одно спальное место на полу в коридоре.
Мария, чувствуя, как между Пьером и Клер пульсирует неудовлетворенное желание, воображает: