Любовь по контракту
Шрифт:
Марк заметил мое замешательство и тихо спросил:
— Вас что-то смущает? Давайте обсудим все без посторонних людей. Поверьте, ситуация и мне кажется сложной, так что вполне понимаю ваши колебания. Я не обижусь, если вы скажете, что увидели меня и поняли, что не сможете переступить естественное чувство неприязни к малознакомому человеку. Или, может быть, я вам неприятен чисто физически?
Я с отчаянием пробормотала:
— Нет, что вы, ничего подобного. Даже наоборот, ну, то есть… — Я окончательно запуталась и поняла, что не могу толком ничего объяснить. Я закрыла глаза и выпалила: — Понимаете, мне вашу историю представили совсем не так! Алла уверяла,
— И что вас здесь смущает? В принципе, так оно и есть. — Он внимательно и серьезно смотрел на меня.
Неожиданно я разозлилась на Аллу. Веселится с друзьями, а я по ее милости попала в совершенно дурацкую историю, и выкручивайся тут!
— Знаете, я не считаю, что ваш ребенок будет счастлив, если вырастет без матери. У него должна быть полноценная семья, и должны быть любящие мама с папой, и бабушки, и тетки, и куча всяких родственников! У меня, например, папа умер, когда мне было одиннадцать лет, так мне до сих пор его не хватает. Да, я понимаю, что вас самого воспитывала бабушка, и вы можете просто не знать о том, как здорово по утрам прибегать в родительскую спальню, как замечательно вместе с мамой готовить печенье, не знаете о том, что у папы можно узнать самые необыкновенные вещи: с какой скоростью бегает гепард, почему нефть коричневая, а бензин прозрачный, почему в каждой вишне есть косточка…
В продолжение моей речи он внимательно слушал, а потом, когда я уже замолчала, тихо сказал:
— Я завидую вашему сыну…
Я горько вздохнула:
— Да нечему особо завидовать. Так уж сложилось, что с его отцом мы расстались, когда Мишке исполнился год, а недавно, этой весной, моего бывшего мужа убили. Уж не знаю, насколько моя подруга осведомила вас о моих неприятностях, но история эта гибелью мужа не закончилась. Это и есть та причина, по которой мы с вами сейчас беседуем на увлекательные темы. — Я виновато посмотрела на Марка и взяла его за руку. — Простите Аллу, за то, что напрасно побеспокоила вас. И примите и мои личные извинения, я ведь понимаю, что такое плотный график, и…
Неожиданно нас прервали Робик и Алла. Мне не понравилось, каким взглядом Робик окинул меня, и я поежилась, отпустила руку Марка.
— Ну, я вижу, вы уже обо всем сговорились? — насмешливо сказал он, повернулся к Алле. — А ты беспокоилась. Я очень рад за Марка. Если вы позволите, я подготовлю все документы и через месяц, не позже, мы приедем в Россию.
Марк поднялся, и, не отводя от меня взгляда, сказал:
— К моему глубокому сожалению, Рита отказала мне.
Алла свирепо рявкнула:
— Позвольте узнать, почему?
Марк пожал плечами:
— Я не думаю, что могу интересоваться причиной ее отказа. Впрочем, главное я понял: Рита считает, что у ребенка должна быть полноценная семья.
Они все уставились на меня, и я сердито сказала:
— Да, и заранее обрекать его на жизнь без самого близкого человека я не считаю себя вправе!
Робик остановил нашу перепалку:
— Значит, вы готовы обречь Марка на одиночество? Да вы ведь его совсем не знаете, он будет замечательным отцом, поверьте!
Я устало поднялась, желая прекратить неприятный разговор:
— Очень даже верю. Даже при непродолжительном знакомстве я обратила внимание, что Марк — очень приятный мужчина, симпатичный не только внешне. Ни о каких физических последствиях аварии, в которой он когда-то пострадал, и речи быть не может. Пара совершенно незаметных шрамов ничуть его не портят. Он умен, образован,
Неожиданно Марк по-английски обратился к Робику.
Я покачала головой:
— Вы забываете, что я хорошо вас понимаю. Нет, Марк, удваивать сумму контракта не стоит. Дело ведь не в этом. Честно сказать, я надеялась, что мои слова убедят вас в моей правоте.
Марк с сожалением посмотрел на меня и задумчиво сказал:
— Послушайте, когда месяц назад Роберт предложил мне идею этого контракта, я посмеялся. Целый вечер я думал над его предложением, и считал его все более сумасшедшим. А потом шло время, чем больше я над этим думал, тем яснее понимал, что ничего лучше я не придумаю. Есть причина, по которой я не хочу жениться, и о которой не сказал вам сегодня, несмотря на то, что вы были со мной достаточно откровенны. Конечно, дело не в шрамах на моем лице. Шрамы, которые остаются на сердце, они не так видны, но жить с ними трудно, почти невозможно. Поэтому я прошу вас не отказывать мне сегодня, так сразу и категорически. Давайте оба еще раз все обдумаем?
Я молчала, покусывая губу.
— Вам даже не придется разговаривать со мной лично! Достаточно будет известить вашу подругу, и она передаст ваше решение Роберту.
Я кивнула:
— Хорошо. Только учтите: я ничего не обещаю.
Простившись, мы с Аллой остались одни.
Она посмотрела на меня и сердито сказала:
— Ритка, ты — припадочная, ей-богу! Какой мужик! — Мечтательно добавила: — А на тебя как смотрел!
Я сердито вывернулась :
— А вот это ты вовсе зря сюда приплетаешь!
Она грустно посмотрела на меня:
— Ну-ну. Не сердись, ты же знаешь, что я люблю вас с Мишкой и хотела, как лучше.
Алла еще оставалась с гостями, а я простилась и позвонила Виктору. Он встретил меня у дверей, проводил к машине.
Взбудораженная событиями сегодняшнего вечера, я не сразу заметила, что едем мы как-то странно, а потом увидела, с каким лицом Виктор оглянулся назад, на дорогу, и забеспокоилась.
— Пригнись, — мрачно посоветовал он.
Раздался резкий щелчок, машина вильнула на дороге, но выправилась, и, набирая скорость, с ревом мчалась по шоссе. В темноте машина летела, кажется, не касаясь асфальта. Некоторое время шоссе тянулось вдоль железнодорожных путей, и сейчас мы нагоняли припозднившийся состав.
— Пашка, гони. Если не успеем оторваться до переезда, кранты!
Виктор опустил стекло и вылез почти до половины. Я поняла, что он будет стрелять, и невольно зажмурилась. В это время машинист поезда, видимо, заметив нашу гонку, включил гудок, покрывший все звуки. Поэтому выстрелы оказались совсем негромкими, какими-то нестрашными, что ли.
По этой, или по другой какой причине, я не была особенно напугана. Спросила только:
— Позвонить Леониду Яковлевичу?
Виктор дико глянул на меня, ничего не ответил. Он морщился, и прижимал правый рукав, и я поняла, что его ранили.