Любовь по-соседски

Аврора Белль

Мне ненавистно это.

Я машу ей, и когда она оказывается достаточно близко, притягиваю ее на сторону Ашера, чтобы мы обе были по бокам от него, и спрашиваю ее об учебе. Эш улыбается, как гордый отец и оборачивает свою руку вокруг нее. Я забыла, что Иза, словно его сестра. Она была ребенком, когда он переехал жить к ним. Девчушка стреляет в него сладкой улыбкой перед тем, как ее выражение лица становится изможденным.

Она говорит:

— Мы на каникулах сейчас. Спасибо, Господи. Я не знаю,

сколько еще смогу выносить это. При мысли, что еще три года… я думаю, что могу умереть.

Улыбаясь, говорю ей:

— Моя сестра на ее последнем году обучения лечебной физкультуре, и она говорит, что это стоит того, чтобы долго терпеть. — Иза кротко улыбается, и я продолжаю: — Перетерпи, детка. Это будет стоить того в конце.

Мы какое-то время болтаем, пока Ловкач не спрашивает громко свою кузину:

— Так, Иза, малышка, ты встречаешься с кем-нибудь?

Она заливается ярко-красным, ее глаза широко распахнуты, когда смотрит через стол на неожиданно застывших Ника и Макса. Девушка заикается:

— Н-нет! Я имею в виду, никто из парней не приглашает меня. Они бы и так не пригласили. Я не их типаж.

Она звучит так подавленно, что я протягиваю руку через колени Ашера и беру ее ладонь, произнося громко:

— Значит, они тупые, потому что ты красивая и умная.

Эш смотрит на меня с нежностью, и в его взгляде внезапно появляется сентиментальность. Я посылаю ему суровый взгляд, нахмурив брови, и незаметно трясу головой. Он прочищает горло и хмурится снова.

«Хороший мальчик».

Макс выдает:

— В любом случае, зачем тебе нужно встречаться с кем-то, Иза? Ты все еще ребенок. Не парься по этому поводу, пока не станешь старше, сладкая.

«Оооу, дерьмо».

Я знаю, что он пытается быть поддерживающим братом, но он не только назвал свою сестру ребенком перед своими друзьями, он подразумевал, что ей не нужно беспокоиться о свиданиях... вообще.

Все девочки с открытыми ртами смотрят на Макса. Их выражения лиц говорят, что он совершенно точно сбрендил. Внезапно, выражение лица Изы становится таким, каким я не видела его раньше. Она прищуриваются на Макса и выпаливает:

— Я не чертов ребенок, Макс! Мне долбаных девятнадцать лет. Мне будет двадцать через несколько месяцев… и я ходила на свидания. Часто! И парней тоже целовала. Смотри!

Она поворачивается, обхватывает лицо Ашера двумя руками и притягивает его изумленное лицо к своему. Целует его с энтузиазмом, в то время как он не шевелит ни мускулом. Слишком изумленный, чтобы реагировать, он просто сидит и принимает поцелуй, а я хочу рассмеяться. Что и делаю.

«Это самое смешное зрелище, которое я видела!»

Мне нравится,

что не только у моей семьи проблемы с гневом.

Иза отпускает лицо Ашера, поворачивается к своим братьям, показывает им обоим фигу и восклицает:

— Vete a la mierda (прим.перев. «Пошли на фиг»)! — Перед тем, как встать и умчаться в дамскую комнату.

Хоть я и не говорю на испанском, но это прозвучало так, как будто она сказала своим обоим братьям отвалить, и, посмотрев на лица Ника и Макса, я бы поспорила на деньги, что права.

Ник хмурится, когда бормочет:

— Что, черт возьми, я натворил? — Он указывает на Макса и обвиняет: — Он тупоголовый.

Лети выглядит опустошенной. Она поворачивается к Максу и требует:

— Уладь это!

Мария говорит Максу сквозь невесёлую усмешку:

— Ты сделал это сейчас, Мальчик Макси. Ты когда-нибудь слышал о тактичности? Потому что тебе не хватает этого. Не удивительно, что у тебя нет девушки.

Макс открывает и закрывает рот, как рыба. По крайней мере, у него есть приличие, чтобы выглядеть виноватым. Тина собирается встать, но я вытягиваю руку и говорю:

— Стой. Я проверю ее.

Не дожидаясь ответа, я направляюсь в дамскую ВИП-комнату.

Как только вхожу, я вижу сидящую в одном из кресел Изу, выглядящую печальнее, чем она должна быть. Я шлепаюсь на кресло рядом с ней и заявляю:

— Вот это было шоу, сладкая.

Она пожимает плечами, и я продолжаю:

— Я должна сказать, что мне понравилась, как ты сказала своим братьям отвалить.

Она выдавливает улыбку, и я признаюсь:

— Но моей любимой частью было, когда ты целовалась с Эшем.

Иза закрывает лицо руками и смеется. Я смеюсь вместе с ней. Мы обе хохочем так сильно, что почти плачем. Когда я, наконец, перестаю, то спрашиваю:

— Что это было, детка?

Из нее вырывается раздраженный вздох.

— Я устала от того, что они оберегают меня, как ребенка. Я знаю, что всегда буду ребенком для своей семьи, но это должно прекратиться. Чрезмерное покровительство. Как они нянькаются со мной. Это слишком. Я ненавижу это.

Кивая в согласии, я серьезно говорю:

— Ну, сейчас они понимают. Это точно. Хотя я думаю, что ты должна сказать что-то хотя бы Ашеру.— Я посмеиваюсь, вспоминания о его выражении лица. — Он выглядел действительно сбитым с толку.

Я имитирую его широко раскрытые глаза, пораженное выражение лица, и мы смеемся снова. Она тихо говорит:

— Ты зовешь его Ашер.

«Дерьмо. Я ведь так сказала?»

С легкой улыбкой она продолжает:

— Никто не зовет его Ашером, кроме мамы.

Я открываю рот, чтобы оправдать себя, но она перебивает меня тихим голосом: