Любовь по требованию и без...

Ромм Дарина

– Мне плевать, что это случилось с нашим папашей. Но вместе с ним погибла мама. И я тебе никогда этого не прощу.

– Это была роковая случайность, - Сашкин голос зазвучал хрипло, словно у него внезапно приключилась острая ангина. – И поверь, я узнал об этом слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить.

Я пожала плечами, отвернулась и принялась помешивать кофе, громко стуча ложкой по краям турки:

– Мне плевать, как это было. Но ты знал и не вмешался.

– Тебе дед рассказал об этом?

Наверняка, он. Больше все равно некому, - Сашка подошел, перехватил ручку турки и оттеснил меня от плиты – Давай я сам. А то ты сейчас или кофе упустишь, или ошпаришься.

Я отступила и села на стул. Почему-то, стоило мне высказать брату то, что держала в себе добрых пять лет, и меня словно не стало. В душе образовалась пустота. Огромная, размером с меня всю. И сейчас я была похожа на сдувшийся воздушный шарик – одна сморщенная оболочка, и ничего больше.

– Я тоже любил ее и… по-настоящему плакал, когда ее не стало, - глухо проговорил Сашка, не поворачиваясь ко мне лицом. Так и стоял, помешивая кофе, который давно убежал, залив коричневыми лужами плиту.

Широкие плечи под плотной футболкой напряглись, спина закаменела. Он запрокинул голову и длинно выдохнул:

– Когда еще и ты от меня отвернулась, я думал… Разное думал, и все сплошь хреновое.

– Такие, как ты, не плачут, - я зло усмехнулась. Зажала между колен ставшие ледяными пальцы, как будто это могло их согреть.

– Такие как ты, тоже не плачут, - Сашка сунул турку в раковину и повернулся ко мне.

Криво улыбнулся:

– Все-таки, остались мы без кофе.

Я хмыкнула:

– Зато поговорили, братишка.

Сашка шагнул ко мне, присел на корточки и взял мои ледяные пальцы в свои ладони:

– Снежан, даже если бы я узнал раньше, что на папашу нашего готовится покушение, я бы все равно ничего не стал предпринимать. Потому-что туда ему и дорога, в бездну. Мама оказалась вместе с ним совершенно случайно. Трагическая нелепость, понимаешь. В этом нет моей вины.

Он помолчал, напрженно взглядываясь в мое лицо: - А что касается отца – таким, как он, нельзя было землю топтать. Тем более, иметь детей.

– Да у него и не было детей, - голос Эрика прозвучал так неожиданно, что я вздрогнула.

Он стоял в теплой уличной одежде, прислонившись плечом к стене возле двери на кухню. Сложил руки на груди и хмуро смотрел на нас.

– Что ты хочешь сказать этим, Раевский? – брат медленно выпрямился. – Жить надоело?

В его облике вдруг что-то неуловимо изменилось. Крупное, мускулистое тело подобралось, движения сделались предельно собранными. От него остро повеяло опасностью и чем-то еще, таким страшным, что мне захотелось втянуть голову в плечи.

Эрик отлепился от стены и не обращая никакого внимания на Сашку шагнул ко мне.

Поднял со стула, посадил попой на стол и обнял за спину.

– Ты меня не

пугай, - ответил Сашке, но смотрел в глаза мне. Внимательно, словно искал в них что-то. – Вы не дети генерала Демина. Ваша мать родила вас от совсем другого человека. Вас обоих. И Демин знал об этом.

Эрик слегка повернул голову, чтобы видеть лицо Сашки и со смешком произнес:

– И мне странно, что ты до сих пор этого не знал, идиот.

Глава 44

Я во все глаза смотрела на Эрика, пытаясь понять, что он только что сказал.

– Что ты сказал?

Это не я спросила, а Сашка. Он стоял в паре метров от нас, сделавшись еще бледнее, чем обычно, и зло смотрел на Эрика.

– Что ты идиот, - спокойно повторил Эрик и погладил меня по лицу:

– Снежа, ты меня услышала?

– Что Сашка идиот? – тупой куклой повторила я и кивнула. – Услышала.

Мне казалось, я попала в дурацкий театр абсурда. То, что говорил Эрик было не просто нелепым. Оно было невозможным. В голове сделалось пусто, и я судорожно задышала, чувствуя, что вот-вот свалюсь в обморок.

– Снежа, девочка, не теряй сознание. Я хотел тебе по-другому как-то это сказать, но не получилось, - донесся до меня глухой голос небритыша.

– Как это возможно?
– тупо проговорила, цепляясь расфокусированным взглядом за черные глаза напротив. Пытаясь держаться за то, что видела в них – сочувствие. То же самое, что в детстве видела в глазах брата, и что давало мне знать, что я не одна в этом мире, и что я не совсем конченая моральная уродка.

– Т-сс, Снежа, я с тобой, - мой затылок накрыла горячая ладонь. Придавила щекой к груди Эрика. – Я не знаю, как это вышло. Наверное, вам надо спросить об этом у вашего деда. Или у настоящего отца.

Чувствуя щекой успокаивающее биение сердца, взглянула на Сашку. Теперь он напряженно смотрел на меня, и то, что я читала в его взгляде заставило меня произнести:

– Ты не идиот. Ты ведь знал это. Знал и ничего мне не сказал.

Вместо ответа он глухо попросил:

– Раевский, свали из дома, а? Мне с сестрой поговорить нужно.

Я судорожно вцепилась в свитер Эрика:

– Нет!

– С чего бы это? – Сашка прищурился, буравя злым взглядом Эрика. – Ты что, решила, что он твоим защитником будет?

Снова взглянул на меня. Лицо его смягчилось, даже как будто подобрело.

– Снежан, ты как была глупышкой в отношении мужиков, так ей и осталась. Веришь, что он без ума от твоих прелестей?

– Заткнись, Демин, - с угрозой проговорил Эрик и прижал меня к себе так, что даже больно стало.

Сашка хмыкнул, отошел и сел за стол. Глотнул из кружки давно остывший чай, небрежно проговорил:

– Конечно, я знал про папашу. Про обоих, и родного, и неродного. Не сразу узнал, конечно, но довольно давно.