Любовь против (не)любви
Шрифт:
Тот только вздохнул и перекрестился.
— Надеюсь, молодой человек, вы знаете, что делаете.
— Стараюсь, — поклонился Жиль и явно хотел добавить что-то ещё, но снаружи донеслись яростные крики. — Ох, надеюсь, не опоздали. Бежим, рыжехвостая!
Он схватил Катерину за руку, и они побежали — быстро-быстро, она пару раз думала, что сейчас упадёт в снег, но он держал и не позволял упасть.
За воротами до самого моря впереди расстилалась белая равнина — и сейчас вся она была залита светом полной луны. На снегу было очень хорошо видно фигуры —
Такое ощущение, что отряд леди Маргарет увеличился минимум втрое — непонятным образом. Три Нэн, две Долли, четыре конюха… как она это делает, бездна её забери, думала Катерина, перебирая ногами. К счастью, сама миледи оставалась в единственном экземпляре.
— Она попыталась забрать Джона, но он не захотел! — Джейми попытался дать Жилю факел, но тот только отмахнулся.
— Сам держи, и смотри, чтобы были у Джона и Рональда, у остальных есть защита!
Призраков сбили в кучу — трое с факелами и ещё невнятные невысокие серые тени, Катерина пригляделась — волки! Серые волки с желтыми глазами, всё равно что светящимися в ночи. А сверху… Очевидно, это была Бранвен. Только раз в пять поболее, чем обычно — огромная и тоже как будто светящаяся. Она спикировала вниз и ударила когтями кого-то, кто стоял к ней ближе всех, раздался вопль, в её сторону выплеснулся сгусток тьмы, она увернулась и напала с другой стороны.
— Кати, — негромко сказал Жиль, — вот оно. Или мы — или они. Лучше, если мы. Поэтому — вперёд, — он поцеловал её, совершенно не заботясь о том, видят их или нет, и пропустил её перед собой. — Мы за твоей спиной. Ганс, держи, и если я совсем свалюсь — наденешь на шею, но только в этом случае, понял? — снял с шеи свой вычурный крест и отдал парню, тот спрятал в поясную сумку. — Всё, рыжехвостая, наш выход, иди вперёд!
Он говорил, а из него во все стороны ползли сверкающие серебристые щупальца. Катерине они показались совершенно прекрасными, хоть и страшновато было на них глядеть, но — то, что впереди, несомненно страшнее.
Она зажмурилась… и сделала шаг. Катя, иди вперёд. Обе твои жизни, и здешняя, и прошлая, тебя к такому не готовили, ну да что уж теперь, можно подумать, её готовили ко всему, что она пережила. К мужу-пьянице и мужу-бестолковцу, к беспросветной работе — что здесь, что там, к тамошнему безденежью, к здешним дурным мужикам…
Катя, иди вперёд. И делай, что должно.
Ей удалось сосредоточиться, пошевелить пальцами… и выпустить с ладоней первые несмелые искры. Они падали на снег, пугали призраков, и призраки отступали. Наверное, так тоже можно. Наверное, если оттеснить их к берегу моря, там Жиль их достанет.
Искры становились сильнее и мощнее, пальцы разогревались, и вот уже ей удалось добиться ровного стабильного потока. С обеих рук, красивым полукругом по снегу. А за спиной слышалось сопение мальчишек Жиля — и хорошо.
Она почти не слышала, что происходило вокруг — потому что нужно было поражать цели, и не думать о том, что когда-то эти цели были знакомыми ей людьми. Например, вредной Нэн, которая угробила предыдущую
Сноп искр накрыл Нэн с головы до пят, она на мгновение сверкнула — и исчезла, будто и не было её, только тоненький вскрик прозвучал где-то далеко наверху. И крик совы — наверное, она ещё кого-то поймала. Лица, более или менее знакомые, возникали и пропадали, кто-то с криком, кто-то с возгласом, а кто-то молча. Пока перед Катериной не оказалась сама леди Маргарет — тёмная и страшная, вовсе не похожая не только на ту недотёпу, которая фырчала на неё в первые дни, но и на ту призрачную хозяйку замка, какой она была сразу после смерти. Казалось, что даже лунный свет обтекает её, или — она поглощает его, оставаясь сама тёмным провалом.
— Кати, в сторону! — скомандовал Жиль по-франкийски. — Тебе её не взять, она переродилась, твоего огня там будет мало!
Катерина будто оцепенела и никак не могла взять в толк, что от неё надо, тогда её просто толкнули вбок. В глубокий сугроб, там было мягко, и очень, очень больно рукам. Она сунула их в снег рядом с собой, зажмурилась и, наверное, стонала или даже выла, и не видела, что делал Жиль с леди Маргарет, и поняла только, что стало тихо. Очень тихо.
— Кэт, — прошелестело где-то рядом. — Открой глаза, Кэт. Пожалуйста.
Она никак не могла отказать в этой просьбе, и открыла глаза. И увидела тёмную фигуру рядом с собой. Не касается земли, не отбрасывает тени.
— Роб? — где он был всё это время?
И… что теперь делать?
— Я бы поднял тебя, но нельзя же, — виновато сказал он.
Совсем как в жизни.
Катерина не поняла, откуда взялись силы, она поднялась и оказалась рядом с ним. Она забыла обо всём, чему её учили в последние дни, она разве что помнила — нельзя его касаться, нельзя соглашаться идти с ним.
— Зачем, зачем ты ушёл? — прошептала она.
— Не подумал. Правда, не сообразил. Сообразил потом, когда услышал тебя, но — я уже согласился пойти с матушкой и не мог её ослушаться.
— А сейчас?
— А сейчас её больше нет. И ничто меня здесь не держит, и это хорошо. Прости меня Кэт, прости, пожалуйста.
— За что, Роб? — она сама не поняла, что ревёт, и что это такое горячее у неё на щеках, а оказалось — слёзы.
Луна вновь скрылась в облаках, и пошёл снег. Слёзы вперемешку со снегом.
— Я… Я не верил тому, что ты говорила. Когда жаловалась на Рональда, на Джейми, на отца. Я не думал, что хоть кто-то из них дотронется до тебя, мне казалось, всё это — женские глупости, просто они не любят тебя, а ты не любишь их. Если б я только знал, что это правда, и что тебе пришлось пережить — мы бы уехали раньше. Хоть в Торнхилл, хоть куда ещё. Если бы я знал, что всё это правда!
— И… как ты узнал?
— Когда ты бросилась в море, я поверил. И понял — жизни мне не будет, если я тебя не верну. И я нашёл способ вернуть тебя! А потом… ты всё забыла, и я подумал, что и ладно, просто начнём всё сначала.