Любовь против (не)любви
Шрифт:
Саваж смотрел с лёгким изумлением, а Жиль — только что не разинувши рот. Он на мгновение отвлёкся… и серые щупальца распахнули врата ещё сильнее, оттуда на кровать поползла клубившаяся тьма, она добралась до ступней Рональда и потянулась выше.
А призрачная Кэт слегка повернула голову и встретилась глазами с Катериной. Улыбнулась и поклонилась.
— Держись, сестрица, — проговорила она. — И спасибо тебе за моё доброе имя и за Торнхилл.
Воздух в комнате уже прямо дрожал — от скрытого напряжения и от беспрестанного шелеста — ты наш, ты наш, мы ждём тебя, иди к нам. Тьма ползла всё выше по ногам Рональда, в ней мелькали то зубы, то когти,
Торжествующая песнь смерти — вот что это было. Смерти, которая радовалась прорыву в жизнь. Смерти, которая взяла своё.
Рональд завыл. Это не было врагом из плоти и крови, которого можно убить, это было неотвратимо… как смерть. Он на глазах серел и распадался на части, и было это так жутко, что Катерина, наконец, не выдержала и закрыла глаза рукой.
— Не смотрите, Катрин, говорил же вам, вот упрямая, — ворчал Саваж.
Взял её за плечи и прижал к себе, а она уткнулась носом в его зелёный дублет, и дышала… и радовалась, что может дышать.
Она не знала, сколько простояла так, сколько прошло времени. Только в какой-то момент вокруг будто стало светлее, и можно было высвободиться из рук Саважа и открыть глаза.
Жиль, её Жиль стоял рядом и тоже выглядел так, будто наконец-то смог дышать. И был он ещё более бесцветный, чем обычно, будто деяние вытянуло все соки из него тоже. Да так, наверное, и было.
Можно было твёрдо встать на ноги и оглядеться. Рональд лежал на постели — очевидно, не живой, живые не бывают такого серого цвета и с такой жутью в остекленевших глазах. От противоположной стены таращился юный некромант Роб — вот прямо таращился с разинутым ртом. На него глянул Саваж и усмехнулся:
— Что, думал, наверное, некромантия — это крыс давить в подвале? И мелко пакостить за небольшие деньги?
— Скажешь тоже, крыс, — выдохнул Жиль.
— Скажу, — кивнул его друг.
Подошёл к лежащему у стены Кривому Носу, потрогал.
— Неужели уцелел? — изумился Жиль.
— Нет, — покачал головой Саваж. — Впрочем, я думаю, на нём тоже прилично грехов, раз он служил такому сеньору. А тебе следует стреножить мальца, чтоб шёл за нами смирно и потом говорил всё, что знает, и предложить руку даме, а я пока вызову графа Шалона. Что-то мне уже очень хочется оказаться подальше отсюда.
74. Отдайте его мне
В уже известном Катерине кабинете королевы их поджидали, кроме её величества, лорд Лэнгли, граф Шалон, Джон и Джорджи. Увидели их, и мужчины повскакивали с лавок.
— Кэт, ты в порядке? — это Джон.
— Миледи, с вами всё хорошо? — Джорджи.
— Мальчики, вы, я надеюсь, оставили дом целым? — граф Шалон, очень ехидно.
— Кого это вы притащили? — лорд Лэнгли, с интересом.
А королева молчала и смотрела на них очень внимательно.
И впрямь, они представляли собой любопытное зрелище. Изящный Саваж шёл впереди, а потрёпанный Жиль одной рукой тащил за шиворот мальчишку Роба, а второй крепко держал за руку Катерину.
Он же и заговорил.
— Ваше величество, — поклонился. — Мы спасли леди Торнхилл и выяснили, как именно её удалось похитить. Вот этот молодой человек, — Жиль встряхнул юного некроманта, — помог всё организовать… и как там его звали? Ну, человека Морни, которого я, к сожалению, не убил тогда в лесу?
— Джонни Палаш, — прошептал мальчишка.
— Именно
— Расскажу, — еле слышно проговорил тот.
— Располагайтесь и рассказывайте, — кивнула королева.
Катерина сама не поняла, как оказалась на лавке между Жилем и Джоном, и Джон осматривал её с тревогой во взгляде.
— Джон, я в порядке, — тихо сказала она.
Наверное. В порядке. Физически — безусловно, но страшная смерть Рональда и встреча со своим альтер эго подкосили её настолько, что сесть было просто необходимо, ноги подкашивались.
А Жиль велел мальчику Робу рассказывать с самого начала — откуда взялся Джонни Палаш, чем его купил, и что было дальше.
— А вы у нас вообще кто, молодой человек? — поинтересовался лорд Лэнгли. — Я кое-что знаю о столичных магах, но вас вижу впервые.
— Мой прадед — лорд Горэй, — проговорил Роб, глядя на свои башмаки, которые были ему ощутимо велики, но он обвязал длинные шнурки вокруг щиколотки.
— Неужели у этого старого пня есть-таки потомки? — изумился придворный маг. — Кто твой отец? И твоя мать?
— У лорда был бастард — один, слабый и хлипкий, лорд его и не признал. Но поселил в замке и приглядывал за ним. Но он вырос, и стал, как все, и женился на дворовой девушке. У них родилась моя мать. А уже у неё — я, в браке с сыном кузнеца. Но оказалось, что я маг. Мой старший брат едва не умер просто от того, что был рядом со мной, и другие дети тоже. Тогда меня показали лорду, тот обрадовался, потому что это означало, что я его крови, сила-то от него, больше неоткуда ей взяться, и он стал меня учить. И кое-чему научил. И стал отправлять меня выполнять поручения, за которые ему платили, и которые он уже не всегда мог выполнить сам, потому что старый и еле ноги таскает. А потом он решил, что меня надо женить, и даже был готов признать меня наследником. Но я не захотел жениться, ну куда мне жениться-то в шестнадцать лет? Да и на невесту глянул — она старше меня лет на пять, и рябая вся, ну и что, что за ней много земли дают? Я ему что, конь породистый, что ли? Я и сбежал. Добрался до столицы, а тут, ну, сложно оказалось.
Да-да, юного мага никто не спешил брать на службу. Знакомств у него не было, была доля наглости и некий минимум удачи — потому что ему удалось убедить хозяйку таверны пустить его жить, и кормить его — а он за это вывел мышей и крыс из амбара, просто они все передохли, да и дело с концом, и новые не приходили, потому что боялись. А потом он сел как-то вечером играть в кости, и проигрался. Тут-то Джонни Палаш, захаживавший в ту таверну, его и заприметил, и обещал оплатить его долг, и сказал, что заплатит ещё, но для того нужно выполнить одно поручение для его лорда. Роб был готов выполнить поручение, и даже не одно, если будут кормить и одевать, потому что пока-то приходилось носить ворованную одежду с чужого плеча, и есть, что дают. Дом, в который его привели под видом слуги, оказался большим и богатым, мальчика разве что смутило, что у дверей лордовой спальни стоит стража, но ему сказали — без лишних вопросов, иначе пойдёшь обратно, и долг будешь отдавать, как захочешь сам. Роб и не спрашивал. Осмотрел комнату, понял, как привести туда человека, который нужен больному лорду с меткой на лице. А ту метку ему прямо хотелось рассмотреть поближе, очень уж интересно, кто такие метки умеет оставлять, но — не получилось.