Любовь против (не)любви
Шрифт:
— А мы пойдём завтракать, — с воодушевлением сказал Жиль.
За столом собрались только гости, если не считать Жиля — Катерина да старшие Саважи, оба.
— Марсель гоняет мальчишек во внутреннем дворе — он рад, что получил в пользование целых трёх юных некромантов, — говорила госпожа Лика.
Она надела льняное платье — простое, зелёное, со шнуровкой спереди. И волосы подхватила в маленький хвостик верёвочкой. Но осталась босиком.
— А Жийона? — поинтересовался её супруг.
— Она помахала мне из-за кучи фолиантов,
Катерина вот прямо задумалась. Не стоит отрывать? Только если это работа, или что-то жизненно важное, как тренировки с Жилем в Телфорд-Касле. В Торнхилле её не отрывали от счётных книг — после того, как пару раз рявкнула. Но похоже, госпожа Лика спрашивает вовсе не об этом.
Она обняла их обоих, как и обещала — и Жиля, и её, и осмотрела с радостной улыбкой, и сказала, как и все они здесь — что очень рада. И менталист в Катерине не увидел в тех словах лукавства или лжи — кажется, эти люди и вправду рады ей, и не злятся на Жиля, что он привёз её откуда-то с края света.
А любимое занятие… Катерина сказала то, что первым пришло на язык:
— Я люблю учить детей.
— О! Это ж здорово! — почему-то восхитилась госпожа Лика. — А чему?
— Всему, что знаю сама, — вздохнула Катерина.
— Правильный подход. И отличный вообще — потому что толковых преподавателей магических искусств не так и много. И если вы там у себя откроете магическую школу — это будет и вам приятно, и вообще полезно.
— Я подумала, что это не слишком уместно — мелкой землевладелице открывать какую бы то ни было школу, — сказала Катерина.
— А почему? Вы маг, можете делать вообще всё, что вам заблагорассудится.
— Вы думаете? — наверное, вся недоверчивость мира была в тот момент на лице Катерины.
— Конечно. Кстати, ваша королева — маг?
— Ээээ… да. Только об этом никто громко не говорит, — наверное, эти слова не сочтут государственной изменой?
— Значит, она поймёт и поддержит. Обычно всё же маги стоят друг за друга. И заинтересованы в качественном магическом образовании подрастающего поколения.
Как знакомо это прозвучало, прямо бальзам на душу. А дальше они с госпожой Ликой начали обсуждать, чему и как здесь учат, и оказалось, что та — хоть и боевой маг — и сама училась много чему, и имеет отношение к магической академии в Паризии.
— Знаете, мне всегда было непонятно — почему магов-водников учат про круговорот воды в природе, а простых студентов — нет? — говорила она. — Почему читать карты умеют только погодники и путешественники, причём вторые — обычно выучиваются сами? Про медицину я вообще молчу, потому что это чаще всего дичь, и слава господу нашему и Великому Солнцу до кучи, что в семье
— Боевые маги выживают с помощью целителей? — поинтересовалась Катерина.
— У боевых магов отличная регенерация, лучше, чем у любого другого мага, кроме магов жизни, а таких мы знаем только одну, — пояснил герцог Саваж.
— Лизавет Сергевну, ага, — кивнула его супруга.
Катерину как по голове ударили.
— Кого? — переспросила она.
— Её милость Элизабетту, герцогиню Фаро, — смеясь, пояснил Жиль.
— А почему она… Лизавета Сергеевна? — спросила Катерина дрожащим голосом.
— Потому что чужеземка из чужедалья, — пожал плечами Жиль. — Её госпожа Лика всё время так зовёт. Наверное, её так называли дома, и так правильно.
— А я… могу с ней познакомиться?
— Да конечно. Подремлем здесь немного, да и двинемся в Фаро.
— А может быть… побыстрее? — Катерина и себе не могла сказать, на что надеется.
— Дети, давайте — завтра, хорошо? — спросила госпожа Лика. — Сегодня страшно хочется спать. И в море. А в Фаро, чтобы нормально выкупаться без чужих глаз, нужно плыть к чёрту на рога. Вот вы, Катрин, любите море?
— Не знаю, — выдохнула Катерина, глядя в пустую тарелку. — Телфорд-Касл на берегу моря, это замок родни моего покойного мужа, он на берегу. Но там море холодное.
— А здесь — как парное молоко. Жиль, балбес, ты ещё не показал девушке море? Бери-ка её за что-нибудь и веди, понял?
И госпожа Лика недвусмысленно показала им обоим на дверь.
На вопрос — в чём здесь купаются — Жиль сначала задумался, а потом сказал — а ни в чём. Тебя это пугает? Не пугайся, рыжехвостая, дом стоит уединённо, отцу принадлежит изрядный кусок побережья, много мелких бухточек, где нас никто не увидит. Совсем никто. Сорочка да туфли — и достаточно, и то, чтобы в доме никого слишком не вдохновить своим видом.
Катерина решила поверить. И по дороге спросила:
— Скажи, а откуда прибыла великая герцогиня? Которая Лизавета Сергеевна?
— А я бы знал, — сообщил он. — Никогда не задумывался. Но я не слишком-то много знаю о тех местах, которые далеко, и где я пока не бывал. Она при мне никогда не рассказывала о своих родных краях, а там бывал разве что господин Фалько. её супруг, но он вообще везде бывал. Даже на твоих островах.
Бухта, куда привёл Катерину Жиль, и вправду оказалась уединённой — с мягким песком и плавно уходящим в глубину дном. А вода там была — синяя-синяя, она такой и не видела никогда в жизни. Это тело (ох, как давно уже Катерина не мыслила его отдельно от себя!) совершенно не умело плавать, наверное, благородные леди не плавают? Но она рискнула раздеться и войти в воду, и как же это оказалось хорошо! Выросший у воды Жиль плавал, как рыба, или как морское животное, смеялся, брызгался, но — очень бережно, понимая, что ей вообще страшновато. А когда волна накрыла с головой и испугала — взял и вытащил на берег.