Любовь решает все сама
Шрифт:
– Предложение руки и сердца, – подсказал он. Она чувствовала, как у нее остановилось дыхание; она была очарована, потрясена.
– Но как оно оказалось там?
– Я подкупил метрдотеля.
– Как романтично, Джеймс.
– Я надеялся, что ты так это и воспримешь. Она заморгала, все еще не до конца доверяя своим глазам.
– Никто ни делал для меня прежде ничего
– Надеюсь, что нет.
Мелоди улыбнулась. Ее глаза увлажнились, очевидно из-за ярко светившей свечи.
– Не знаю, что и сказать.
– Достаточно будет для начала твоего «да». Мелоди обнаружила теперь, что Джеймс не чувствовал себя хозяином положения, хотя старался создать у нее такое впечатление. Самоуверенность покинула его, уступив место мучительной неопределенности. Но Мелоди должна была избавиться от собственных страхов.
– Еще чего-то недостает, Джеймс.
– Да. Я уже довольно давно понял, что моя жизнь неполна, что мне нужен кто-то, а не что-то. Я ошибался, считая, что мне дано решать по собственному разумению, будешь этим «кем-то» ты или нет. – Джеймс протянул руки, чтобы взять в свои ладони руку Мелоди. – Я сожалею, что мне потребовалось так много времени, чтобы понять, как я заблуждался.
Его речь звучала успокаивающе, чудесно, но Мелоди ждала иных слов.
– Твои сожаления – не совсем то, что я имела в виду.
– Я знаю. Я тебе еще не сказал, что я люблю тебя. Мне казалось, что после всего, чему я тебя подверг, у меня не хватит смелости сказать тебе это, глядя в глаза. – Джеймс начал целовать ее пальцы по очереди. – Не я выбрал мою любовь, Мелоди: она выбрала меня. И она назвала мне тебя. Если бы я попытался оспаривать этот факт, это было бы так же бессмысленно, как сомневаться в том, что Сет – мой отец, а я его сын.
Джеймс извлек из кармана черный бархатный футляр, открыв крышку, достал великолепное старинное кольцо.
– Бриллианты здесь не самые крупные в мире, миледи, и даже не самые дорогостоящие, но это лучшее, что я могу себе позволить сейчас.
– О, Джеймс! – ее глаза наполнились слезами. – Разве ты не знаешь еще: лучшее для тебя – это самое хорошее для
Он надел ей кольцо на палец, оно было в самый раз.
– Ты согласилась бы жить, имея соседом Своего свекра?
– Да, – ответила она, посмотрев на него пытливым взглядом. – Ты так решительно изменил свою жизнь и сделал столько важных выводов.
– Да, и я хочу, чтобы ты знала: я сделал это по своей доброй воле, с радостью. Я люблю тебя, Мелоди. Я не уверен, заслуживаю ли я тебя, но я тебя люблю и хочу жениться на тебе.
– Ты уверен в этом?
– Абсолютно.
Он неотрывно смотрел на Мелоди своими нежно-голубыми с оттенком увядшей лаванды глазами и не делал никаких попыток лишить ее возможности убедиться в правдивости этого утверждения.
– Одна из причин моей неизменной любви к морю и кораблям состояла в том, что я видел в них какой-то выход, обещание лучшего за горизонтом по сравнению с реальностями моего дома. Но теперь мне не нужно больше никуда убегать. Я нашел то. что искал, именно здесь, откуда отправился на поиск. – А как твоя работа?
– Я могу заниматься дизайном яхт где угодно. И решил попробовать нечто новое: принять предложение отцов города – строить корабли по образцу старинных парусников. Я пускаю корни и устраиваю свой дом здесь, где всегда жили и твоя, и моя семья. – Джеймс улыбнулся, и Мелоди растаяла. – Есть еще вопросы?
– Нет. – Она положила свою руку на его и сжала ее. – Ты только что ответил на самые главные вопросы. Я с гордостью выйду за тебя замуж, сочту свое замужество за честь.
– «С гордостью», «сочту за честь» – прекрасные слова, их-то я и ожидал от вас, миледи, – рявкнул Джеймс, вскочив так внезапно, что его кресло опрокинулось. – Но вы имеете дело с человеком, который не всегда помнит, как надлежит вести себя джентльмену. Поэтому я надеюсь, вы простите меня в конце концов, если я вас поцелую на глазах у всех этих милых мужчин и дам, которые так внимательно прислушиваются и следят за каждым моим движением.
– Буду гордиться этим и опять-таки сочту за честь.