Любовь с остановками
Шрифт:
– Дя! Он сделял мне гнесдо на сфоей кловати!
– мелкая показывает, каким огромным было гнездо из одеял, и обе рыжие смеются.
– Сейчас поедем домой и там тоже сделаем гнездо! Для двоих. Сил моих нет с этими мероприятиями - Паша прав, пора мне заканчивать эту неблагодарную работу и становиться нормальной женой миллионера. Что там жены миллионеров делают?
– смотрит на меня вопросительно.
– Эм-м… ногти и проблемы?
Хохочет.
А потом вдруг хмурится.
И обращается к дочке:
–
– Дя!
– радостно хлопает малышка, - У нее длинные мети - я буду ими тыкать!
– Что у нее?
– обращается ко мне сестра.
– Мечи я так полагаю. То есть спицы для вязания… Не спрашивай, я сам не знал о таком хобби своей помощницы.
Вихрь поменьше убегает, а Яся говорит уже серьезно:
– Что у тебя случилось?
– Так заметно?
– Мне - да.
– Скажи… - снова отвечаю вопросом на вопрос, - у вас с Броневым… были сложности?
– Шутишь? Ты же сам меня неоднократно поучал в начале наших отношений. Да и потом возникали разногласия и не раз… А вспомни, как мы с ним разругались напрочь, когда его родственники на меня накинулись, а он не бросился меня защищать - еще и высказал свое «фи». Мы с тобой тогда много рассуждали на тему того, как сложно, порой, бывает договориться двум взрослым людям, у которых свое представление о жизни, свой опыт и тараканы в голове. Но если есть ради чего стараться, то это надо делать…
– И почему я не использую свой же совет?
– Ох, Тёма, - она улыбается, - потому что все мы умные, пока в дело не вмешиваются чувства, гормоны и ощущение, что кто-то посягает на твою целостность. И что ты натворил?
– А почему сразу я?!
– возмущаюсь.
– Потому что женская солидарность не пустой звук, - хмыкает.
– Наверное… глупость, - признаюсь неохотно, - Свете не слишком-то было приятно, что я продолжаю общаться с бывшими…
– Продолжаешь общаться или то, как ты это делаешь?
– Все-то ты понимаешь, - ворчу.
– Божечки, неужели я дождалась, что кто-то кроме меня скажет, что ты порой бываешь удивительно слеп? Ну и как тебе… без короны?
– всплескивает руками и скалится.
– Ярослава!
Но она только смеется.
– Я все испортил, - вздыхаю.
– «Всё» еще можно исправить, - качает головой и направляется к выходу.
– Ты самый офигенский, глубокий и замечательный мужчина… ну, кроме Броневого. Так что все будет, если ты этого захочешь.
– Ты слишком хорошо обо мне думаешь, - говорю тихо в закрывшуюся дверь.
Черт.
Наверное, она права… они обе правы. Но менять что-то сложно, особенно если привык, что каждое твое слово и действие не вызывает возражений, а если и вызывает, то можно тут же отодвинуться от этого человека.
Может поэтому все мои отношения зашли в тупик? Потому что до тех пор, пока это
Эта ночь без нее, несмотря на сопящую рядом мелкую, была ужасна. Еще и осознанием того, что я и правда поступил как мудак, вцепившись в свое право быть всегда… правым. Да и сейчас отпустил её после столь важного вопроса. Пока скрипел мозгами и думал как ответить, она уйти успела, потом Анютка прибежала, потом помощница, начальник отдела продаж, Яся…
– Катерина… а какие у меня сегодня еще важные дела?
– нажимаю я кнопку селектора.
– Никаких, которые нельзя отменить, - с готовностью отзывается помощница.
Бл...ть, а я не так уж и плох, раз меня окружают такие женщины, да еще и не пришибли меня до сих пор.
Улыбаюсь и пишу Свете, что ужасно хочу украсть её с работы… Но она не отвечает мне и через пятнадцать минут.
Тогда звоню.
Но абонент не абонент.
– А соедините меня с…
– Уже соединяю, - поет в трубку Катерина, на что я могу только закатить глаза. Но Елена Марковна не так уж рада меня слышать, более того, в её голосе - явное осуждение, когда она рассказывает мне, что у карамельки поднялась температура, и девушка отпросилась домой.
Хочешь почувствовать себя еще большим мудаком?
Спроси в отделе кадров как.
Я благодарю за ценную информацию и быстро выхожу из кабинета. Аптека, магазин, цветочный павильон - к Свете я поднимаюсь нагруженный десятком пакетов и звоню в дверь в решимости сидеть в подъезде, пока она не откроет.
Но открывает почти сразу.
Я точно её разбудил - но пусть будет так, чем она будет болеть в одиночестве.
Света выглядит бледной, на щеке - след от подушки, а в глазах настороженность.
– Лекарства, - я сваливаю все на пол и киваю на один из пакетов, - курица, овощи и фрукты, - киваю на второй.
– Будем тебя лечить. Ты чего мне не позвонила?
– Серьезно?
– задирает она бровь.
– Угу, - тру переносицу. Я терпеть не могу все эти душещипательные разговоры, но карамельке я, пожалуй, задолжал.
– Признаю… я был не прав. И если ты не позволишь мне сейчас все исправить, я буду ходить вокруг твоего дома с тоской в глазах, без еды и воды, пока ты не сдашься и не позволишь мне позаботиться о тебе. Я не могу пообещать, что у нас не будет больше проблем, или что я вдруг стану тем совершенством, которое тебя заслуживает - у меня тоже есть свои сложившиеся представления о жизни. Но я буду пытаться исправить их в той части, которая важна для тебя. Честно. Так что пока у тебя не будет на руках документов о расставании, тебе от меня не избавиться.