Любовь с остановками
Шрифт:
Я тоже думаю. И помогает мне в этом, как всегда, наш волшебный лифт.
Нет, у меня там не случается волшебного признания и озарением меня тоже не накрывает, я просто слышу один диалог, который не отпускает меня и спустя несколько дней. И благодаря тому диалогу в один из перерывов решительно направляюсь на десятый этаж.
Чтобы потом не менее решительно узнать у Катерины, насколько свободен наш генеральный, и прийти к нему в кабинет с заявлением об увольнении.
Двадцатый
Артем
Я
Мое.
Света осторожно сопит, а потом не менее осторожно спрашивает:
– Артем… ты чего так напрягся? Я всего-лишь уволиться хочу…
– Всего лишь?!!
– шиплю.
Один лифт на двоих.
Возможность вытащить её из кабинета и пожамкать немного перед обедом.
Уверенность, что никто и никогда ее не обидит, пока я её не вижу…
– А что следующим шагом, а?
– М-м… выйти на новую работу?
Трясу головой. А потом встаю из своего Очень Начальственного Кресла, подхватываю карамельку и усаживаю на Очень Начальственный Стол.
И в лицо ей заглядываю.
– Почему, Свет?
– Потому что я хочу идти с тобой рука об руку, а не ехать на твоей спине. И дело вовсе не в деньгах, понимаешь?
Я понимаю. Но отказаться вот так…
– Артем, я знаю, тебе… уютно со мной вот так. И мне уютно. Но…
– Хочется ветра в лицо?
– Ага.
– А не теплым комочком под боком?
– Угу.
Смеется. А я выдыхаю.
Теплым комочком под боком она, между прочим, всю ночь и провела.
– И ты уже выбрала новую работу?
– Да. Несколько дней назад в лифте…
– …может сделать тот лифт только нашим? систему карточек ввести.
– … я услышала разговор…
– … надо сказать, чтобы музыку там включали погромче.
– …о том что требуются сотрудники в благотворительный фонд - координаторы различных направлений.
– … а ведь можно и собственный фонд создать, на базе «Форса» - тебе пойдет.
– … и сходила туда на собеседование. В нашем здании, на десятом. Знаешь… мне понравилось. Это не про балы с мишурой и громкие случаи. Это про идеи, обучение, коробки храбрости, грамотную организацию волонтеров и конкретную помощь. Две комнатки, набитые коробками и людьми, звонки и постоянство перемен.
– Как в самолете?
– начинаю улыбаться.
Хихикает.
– Ага.
А потом обхватывает своими маленькими ладошками мое лицо и серьезно спрашивает:
– Отпустишь?
Разве её удержишь? Пусть
Вздыхаю и киваю, уточняя ревниво:
– Но на работу мы будем ездить вместе?
– Да.
– И это все не потому, что я тебе надоел?
– Нет.
– И ты знаешь, что по закону тебе придется две недели отработать?
– ворчу. Хотя понимаю, что не буду я ее заставлять… по закону. Но карамелька меня удивляет.
– Знаю, - кивает и смотрит на меня честно-честно.
– Именно поэтому я пришла с заявлением не к своему непосредственному начальнику, а к самому… большому.
И начинает медленно расстегивать пуговицы на своей блузке.
Сглатываю. Потому что в штанах я и правда становлюсь неимоверно большим. И меня продолжает распирать, ведь карамелька, ничуть не смущаясь, облизывает губы и хрипло шепчет:
– Я же помню, Артем Витальевич, что вы обещ… угрожали наказанием, если я еще накосячу. Признаюсь… накосячила я ужасно. Хуже чем кто-либо - увольняюсь. Вот.
Меня начинает потряхивать.
– Боюсь, что за раз мне это не исправить… - продолжает Света, легко соскальзывает вниз, становясь на колени передо мной и реализуя одну из моих фантазий, которую я, как ни странно, не воплощал еще ни разу.
– Позвольте показать вам, как я виновата, - ведет рукой по ремню брюк, а потом ловко расстегивает его, - и как я хочу загладить свою вину…
И правда гладит.
Мозги плавятся, но я выдавливаю таки из себя:
– Дверь.
– Заперта.
– Встречи…
– Катерина разберется.
– А ты умеешь уговаривать, карамелька…
Но она уже не отвечает. Потому что её рот и язык занят тем, чтобы свести меня с ума.
Долго я не выдерживаю, хотя Света явно увлекается. Но это же мое наказание - значит я выбираю, каким образом оно должно проходить. Поднимаю её и укладываю животом на стол, смахнув документы в сторону. Я задираю серую ткань и сдвигаю в сторону трусики.
Она такая мокрая, что я вхожу сразу на полную длину без всякого сопротивления.
– Развратная карамелька… - рычу в ухо, придавливая всем весом и вдалбливаясь в восхитительную узость, - ты специально надела чулки?
– Ну я же шла к начальнику с повинной… - хнычет, подмахивая своей охрененной попкой.
– К тому начальнику ты тоже будешь так ходить?
– кусаю её за мочку.
– Она же-енщина… - протяжно стонет.
Яже тону в ощущениях, особенно когда нахожу в себе силы чуть отстраниться и окинуть взглядом открывшуюся картину: белая блузка, цепляющиеся за стол тонкие пальчики, смятая на поясе строгая юбка и точеные ножки, между которых ныряет мой блестящий от смазки член.